|
Девушка фыркнула. Они уже начинали привлекать внимание прохожих. — Говори, только побыстрей. — Один минут! — оскабился Мишка. — Давай присядем. Лавочки во дворе были заняты, пришлось идти в скверик напротив, через дорогу. На переходе Мишка успел купить у мороженщицы «Лакомку» и, галантно склонив голову, протянул мороженое Любе. "Охладиться тебе, подруженька, не помешает", — зло подумал он, тая свою мысль за обаятельнейшей улыбкой. Не вышло! Люба, взяв «Лакомку» двумя пальцами, тут же бросила ее в стоящую рядом урну и, брезгливо оглядев пальцы, полезла в сумочку за платком. — Твой минут прошел уже, — сказала она. Но лавочка была совсем близко и на удивление — пустая. Сели. — Сергей за тебя очень волнуется, — начал было Мишка. Люба его оборвала; — Без тебя разберемся! — Но просил-то он именно меня, понимаешь! Специально письмо написал! — С Мишки, как слетал сейчас с тополей белый пух, слетала под ветерком Любиного презрения вся его напускная уверенность. — Очень жаль, что он так и не понял, с кем имеет дело! — Глаза собеседницы сузились, и Мишке показалось, что в них стоит уже ничем не прикрытая злость. — В кого метишь? — удивился он. — В тебя! — с нажимом, резко ответила Люба. — Однако… — попытался изобразить благородное возмущение Квасцов. — Все? — Люба дернулась, вставая. — Да нет, не все! Мишка решил идти до конца. "Дружба дружбой, но и у меня есть предел, други дорогие!" В нем вспыхнула злоба, и одновременно пришло какое-то ледяное спокойствие. — Твой дружочек новый, тот, что до Сергея был хорош, да и после Серегиного ухода пригодился, старушка, просто подонок и больше никто! Дерьмо натуральное! — За такие слова… — Он Серегу по твоей милости угробит вконец. Ты, надеюсь, знаешь, что они там, — Мишка мотнул головой куда-то влево, — неровня? — А тебе-то здесь, — Люба повторила жест собеседника, мотнув головой вправо, — откуда это известно?! — Серега сам писал. — Покажи! — Много чести. — Не верю, — Люба облегченно вздохнула и собралась уходить. — Нет, ты постой! — В голове у Квасцова творилось что-то невообразимое, он готов был собственными руками задушить сейчас, прямо здесь, в скверу, эту упрямицу. "Какая все же разница между сестрами!" — мелькнуло в его мозгу. — У меня просто нету с собой письма этого, понимаешь? Что я тебе, почтальон, что ли, таскать сумки с бумагой?! — 87 —
|