|
— Чего ты пыжишься? — поднял голову Славка. — Хочешь сказать чего-то — говори. Черецкий побагровел, но сдержался. Даже сделал первый встречный шаг к примирению: — Если ты того разговора забыть не можешь, так напрасно… — А я-то думал — это ты на меня зол остался. — Было, — снова стерпел Борька, — было, да прошло. Тогда тебя все поддержали, а могло и иначе обернуться. Везучий ты во всем. Славка, сам об этом навряд ли догадываешься — какой везучий! — Есть немного, — Хлебникову начинал надоедать этот бестолковый разговор. — Думаешь, я на публику работал? — А хрен тебя знает! — Ладно, верно говоришь, чего там! Но не в этом дело. В чем дело, Борька не договорил — все не мог никак приступиться. Но желание разложить Славку, сбить спесь с него не пропадало. Какие-то невнятные опасения снова сбили Черецкого с прямого пути, понесли совсем в другую сторону — он начал с того, о чем не помышлял говорить кому бы то ни было. — Тебе приятель твой, Ребров, — спросил он, подозрительно прищурив глаза, — не говорил, что это он в офицерском городке делал? — А ты откуда знаешь? — Неважно, отвечай прямо. Или вы с ним заодно? — Сам там был? — Может, был, а может, не был. — Значит, был! — твердо сказал Славка. — Ну допустим! — признался Черецкий. — Была причина, а его что занесло в офицерскую общагу? Славка развел руками. — Там, кстати, Каленцев наш живет. Не доходит? — Пока нет. — Может, он про нас про всех ему докладывать ходит: мол, то да се?! Стучит себе настукивает за дополнительную пайку, а? А мы, лопухи, довольные — ах, Сереженька… — Придержи язык! — резко оборвал его Славка. — Может, ты сам стукарь?! А на Серегу поклеп наводишь, чтоб глаза отвести, а?! Черецкий не ожидал такого и искренне изумился, не успел даже обидеться, а Славка продолжил: — Не нравится? Чего же ты, проглотил свое помело поганое, парашник?! Давай мети! Борька промолчал, сглотнул накопившуюся во рту слюну. — Не нравится! Так и других не поливай, Боря. Думаешь, я не помню, как ты шороху давал трепачу, тому самому, что про тебя с Кузьминой сплетни разводил. Помню! Тогда ты весь прямо кипел от благородного гнева, а сам?! — Да я только спросил, — возмутился Борька и махнул рукой. — А вообще-то бывает, тянет за язык сила какая-то: и не хочешь иной раз ляпнуть чего-нибудь, а все равно ляпнешь, черт бы ее побрал! — Ага, вроде бы не вина твоя, а беда?! — 117 —
|