|
Как и многие другие, мы отправились на прием в честь Элис О'Коннор с единственной целью – поскорее забыть сестер Лисбон. Чернокожие официанты в красных жилетах наполняли нам выпивкой бокалы, не осведомляясь о нашем возрасте, и в свою очередь мы промолчали, увидев, как часа в три утра они загружали в потрепанный «кадиллак» ящики с оставшимся виски. В тот вечер мы поближе узнали девиц, никогда не помышлявших о том, чтобы свести счеты с жизнью. Мы накачали их вином, танцевали с ними до тех пор, пока они не начали валиться с ног, и выводили одну за другой на отгороженную ширмой веранду. Спотыкаясь на высоких каблуках, они теряли свои туфли, потом целовались с нами в темноте влажного вечера и ускользали затем, чтобы в пристойном уединении, в кустах, исторгнуть из себя все съеденное и выпитое. Некоторые из нас придерживали своих спутниц за шею, пока их рвало, а затем протягивали им пиво (прополоскать рот), и поцелуи возобновлялись. Девушки казались нам чудовищами в своих одинаковых платьях, натянутых на проволочные каркасы. На головах у них покачивались пирамиды уложенных волос. Пьянея, целуясь с нами, засыпая на стульях, они спешили навстречу своим судьбам: колледжи, мужья, воспитание детей, смутное предчувствие неудач – иными словами, им предстояло жить. На исходе вечеринки лица взрослых приобрели малиновый оттенок. Миссис О'Коннор вывалилась из кресла-качалки, и ее широкая юбка на обруче задралась до самой шеи. Мистер О'Коннор заперся в уборной с одной из подружек собственной дочери. В доме О'Конноров в ту ночь побывала вся округа; здесь распевали песни старых времен под аккомпанемент облысевших музыкантов, бродили по коридорам в задней части дома, слонялись по пыльной детской и пытались прокатиться на давно не работающих лифтах. Поднимая бокалы с шампанским, люди повторяли, что индустрия начинает возрождаться и наша нация, наш образ жизни – вместе с ней. Гости выходили на улицу и брели к озеру по дорожке, размеченной над их головами пунктиром венецианских фонариков. В лунном свете водоросли на поверхности воды казались мохнатым ковром, а само озеро – гигантской гостиной, вырастающей прямо из земли. Кто-то упал в воду, его вытащили, и он лежал теперь на досках причала. – Ну, с меня хватит, – выдавил со смешком неудачливый утопленник. – Прощай, жестокий мир! – Он вновь попытался соскользнуть в озеро, но его остановили друзья. – Вы не поняли, – хохотал он. – Я подросток. У меня проблемы! – Тише, – усовестил его женский голос. – Тебя могут услышать. — 132 —
|