|
Подводя итог, скажем, что я не удовлетворен посещением группы. Я не открыл для себя ничего нового. Когда я сказал об этом Кэйрин, она обвинила меня в том, что я слишком многого хочу от групповой терапии. Это и правда так. Однажды, когда Кэйрин появилась в группе, она, не сдерживаясь, упала на пол и зарыдала. Я попытался утешить ее. Она собралась с силами, встала и присоединилась к остальным, оставив меня в полном замешательстве. Хотя она и плакала навзрыд, у меня осталось ощущение, что это тоже все понарошку, что в глубине души она была спокойна. Я знал: она выдумала, что ее никто не понимает, только для того, чтобы легче жилось. Ее эмоции поверхностны, как поверхностен любой повседневный жест. * * *На вечеринке с коктейлями, которую организовали для меня Кэйрин и Сьюзен, я встретил преуспевающего мужчину лет под пятьдесят. Мы поговорили о наркотиках, и все время нашей беседы он упорно называл опиум морфием. В его представлении молодые американцы были все сплошь курителями гашиша и едоками опиума. Он пригласил меня на обед, и я принял приглашение. Мы отправились в китайский ресторан. Подошел официант; мой новый знакомый вступил с ним в беседу на чистейшем пекинском диалекте. Когда я спросил его, где он этому научился, он отшутился, сказав, что не из меню в китайских ресторанах. Затем он принялся говорить о торговле наркотиками, явно давая понять, что имеет к ней самое непосредственное отношение. Он засыпал меня цифрами: полторы тысячи фунтов чистого неразбавленного героина – это примерно вес половины легкового автомобиля – стоят в «золотом треугольнике» на границе Бирмы, Лаоса, Таиланда и Камбоджи восемь миллионов долларов. Через четыре недели, когда груз достигнет американского рынка, он будет стоить триста миллионов. Доставка производится через американские военные базы в Индокитае – нужно только подкупить местных чиновников и командиров баз. Он гордился историей своего бизнеса и считал себя духовным потомком того англичанина, который в восемнадцатом веке вдохновил индийцев на разведение опийного мака. Опиум, под названием «черный рис», отправляли в Китай, где его обменивали на различные товары. Американцы тоже включились в торговлю, – англичане и французы не раз обвиняли их в том, что они орудовали с особенной беззастенчивостью. Мой новый знакомый сказал, что ему жаль бизнесменов, которые трудятся в поте лица своего ради ничтожной прибыли. Он сказал, что зарабатывает за год, не ударив пальцем о палец, больше денег, чем мой отец скопил за долгие годы протестантского прилежания. Моему отцу, сказал он, требовались дома, железные дороги, автострады, города, сотни тысяч рабочих. Ему приходилось вести переговоры с профсоюзами, продвигать преданных ему политиков, подлизываться к власть имущим. А мне, сказал он, достаточно заручиться поддержкой пары сержантов ВВС, десятка таможенников и нескольких агентов по борьбе с наркотиками. Он знает, что у меня есть опыт жизни в Бирме и Индии, и он хотел бы, чтобы один из его сотрудников побеседовал со мной. — 66 —
|