Теперь я твоя мама

Она беспомощно замолчала.

– Почему я должен вам верить? – спросил он. – Вы пришли в наш дом и приняли наше гостеприимство с одной лишь целью – чтобы уничтожить нас Что ж, вы достигли того, чего хотели. Вы забрали ее у меня.

Карла наблюдала, как камышница плещется в неподвижной воде.

– Если бы она была вашей дочерью, вы бы не сделали то же самое?

– Сделал бы, – кивнул он. – Но я бы сделал это честно.

– Как? Шестнадцать лет, Дэвид! Она никогда не будет моим ребенком. Она всегда будет принадлежать вам… независимо оттого, что происходит сейчас.

Он встал и подошел к кромке воды. На какой-то ужасный миг она решила, что он прыгнет в канал. Она рванулась к нему, сама потрясенная этой потребностью защитить его, но он стоял неподвижно и глядел на воду.

– Пойдемте ко мне. – Она взяла его за руку и потянула от воды. – Нам надо обсудить все.

– Что нам еще обсуждать?

Он отдернул руку и повернулся, чтобы уйти.

– Дэвид, вы помните слова, которые вы когда-то написали мне… Карле Келли?

– Что вы имеете в виду?

Он недоуменно уставился на нее.

– Я запомнила их, – ответила она. – «Если бы вера могла двигать горы, то вы спровоцировали бы землетрясение. То, что покоится на дне, обычно очень хрупкое и непостоянное. Раньше или позже – я всем сердцем надеюсь, что раньше! – появятся трещины, и вы воссоединитесь с Исобель».

Какое-то мгновение он молчал, понурив голову.

– Если бы мне не хотелось расплакаться, я бы рассмеялся над парадоксальностью ситуации, – сказал он. – Увидимся в суде, Карла.

Она наблюдала за его удаляющейся фигурой. Камышница исчезла из виду. Вероятно, она испугалась группы девушек, которые, несмотря на ветер, щеголяли в тонких блузках с голыми животами. Их голоса разносились над водой, а пронзительный смех говорил о том, что их вечер только начинается.

На следующий день Орла Кеннеди позвонила ей, чтобы сообщить, что Дэвид нарушил условия освобождения под залог. Он пренебрег запретом и посетил Исобель Гарднер без ведома ее социального работника. По этой причине он будет находиться под стражей до суда.

Глава восьмидесятая

Джой

Отец пишет ей каждый день. Обычной почтой. Он приказывает ей крепиться. Он докажет свою невиновность, так что бояться ей не стоит. Иногда Джой верит ему, но потом ее мысли устремляются в другом направлении и она думает, что он останется в тюрьме навсегда. В суде у него не будет ни единого шанса, если там окажется Карла Келли, несчастная и обиженная. Судья будет ее марионеткой. Джой ненавидит ее. От ненависти ее бросает то в жар, то в холод, и появляется ощущение, что какие-то маленькие насекомые ползают под кожей. Доносчик, сука, лгунья, шпионка, разрушительница семей, самозванка… мать… мать…