|
Прошло три дня с тех пор, как ее забрали. Эти незнакомцы, эти самозванцы, которые разрушили ее семью и пошли против справедливости, решили, что она будет оставаться под опекой чужих людей, пока не захочет встретиться со своими так называемыми родителями. Чтобы прикинуться Исобель Гарднер. Это так глупо! Большую часть времени она проводит у себя в комнате и пишет электронные письма друзьям. Они потрясены ее историей. Она стала знаменитой на весь Маолтран. Осталось только папарацци позвать. Она яростно стучит по клавишам, советуя Люсинде прекратить нести чушь, будто она всегда хотела, чтобы ее мать была известной супермоделью. Дэнни Брин тоже пишет. Он теперь учится в Тринити-колледже и должен в ближайшее время навестить ее. Они могли бы прокатиться на его «бокстере». Она же все равно хочет убраться отсюда? Джой пишет, чтобы он забрал ее домой, в Рокроуз. Патрисия говорит, что это невозможно. Она надеялась, что Джой сможет жить недалеко от своего дома, но ее так называемые родители хотят быть рядом с ней. Джой все равно, где она будет жить, пока не разрешится эта ситуация. Ее отец (она ни за что не будет называть его мистер Доулинг, как это делает Патрисия!) может проведывать ее раз в неделю, но только в присутствии Патрисии. В дверь стучит женщина. – Все в порядке, Джой? За ее веселыми вопросами чувствуется тревога. Ее зовут Кэти, и она, должно быть, уже привыкла к взбалмошным молодым людям, которые устраивают беспорядок в ее ванной. Часть плитки покрылась трещинами, а на двери заметна приличная вмятина, словно ее часто пинали ногами. – Да. Джой говорит с трудом, так стучат зубы. Она выключает воду, вытирается и одевается. Кэти и ее муж Филип присматривают за детьми с «осложнениями», как выражается Кэти. У Джой нет осложнений. Она жертва ошибки правосудия. Так говорит отец. Она держится за эти слова и говорит их каждому, кто ей звонит. А звонят многие. Большинство со слезами в голосе, в ужасе и гневе из-за страшной ошибки, которая, как утверждает Мириам, повлечет отставки и судебные иски на возмещение морального ущерба на миллионы евро. Первыми ее проведали дедушка и Тесса. Дедушка как-то сразу сник и опирался на трость. Когда он сел, то положил руки на набалдашник, но они все равно дрожали. Они хотели присматривать за Джой до того времени, пока генеральный прокурор не решит, надо ли проводить судебные слушания, но им не позволили, потому что официально, пока не подтвердится обратное, они не являются ее родственниками. Дедушка так громко шмыгал носом, что Джой дала ему коробку с салфетками и приказала прекратить делать вид, что он не плачет, Он твердил, что это его вина, и еще что-то о маленьком мальчике, пока Тесса не сказала, что он всех расстраивает. — 211 —
|