Цена нелюбви

— Когда ты сидишь с ним днем, он смеется? Гукает от удовольствия? Спит? — Я осознала, что до сих пор не осмеливалась спрашивать ее об этом, а теперь пользуюсь ее щедростью.

— Он таскает меня за волосы, — тихо сказала она.

— Но все дети... они не понимают...

— Он дергает очень сильно. Он уже достаточно взрослый и понимает, что мне больно. И еще, Ева, тот чудесный шелковый шарф из Бангкока. Он разорвал его в клочья.

Бум! Бум! Кевин проснулся и застучал по металлическому ксилофону — твой подарок, — увы, не проявляя никаких признаков музыкального слуха.

— Когда он наедине со мной, — сказала я, пытаясь перекрыть шум, — Франклин называет это капризом...

— Он выбрасывает из манежа все игрушки, а потом кричит и не умолкает, пока не положишь их обратно, а потом снова их выбрасывает. Вышвыривает их.

Б-Бэнггг-БЭНГ! БУМЦ! БЭНГ! Б-Б-Бэнг-бэнг-бэнг- бэнг-бэнг! Жуткий грохот, из которого я заключила, что Кевин протиснул ксилофон между прутьями кроватки.

— Безнадежно! — с отчаянием воскликнула Шивон. — Когда он сидит за столом в своем высоком стульчике, он так же швыряется колечками, кашей, крекерами... Вся еда оказывается на полу, и, хоть убейте, я не понимаю, откуда он берет силы!

Я коснулась ее руки.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь, откуда у тебя берутся силы.

— Ааааа... Ааааа... Ааааааааааааааа... — завелся Кевин, как бензокосилка.

Мы с Шивон переглянулись.

— Ааааааааа! УУУУУУУ! УУУУУУУУУУ!

Мы не сдвинулись с места.

Шивон вздохнула:

— Наверное, чувствуешь по-другому, когда это твой ребенок.

— Да, — согласилась я. — Совсем по-другому.

— УУааУУУУаа! УУааУУУУаа! УУааУУУУаа! УУааУУ- УУаа I

— Я хотела иметь много детей, — сказала Шивон, отводя глаза. — Теперь я не так в этом уверена.

— На твоем месте я хорошенько бы подумала.

Пока я пыталась побороть нарастающую панику, Кевин заполнял паузу. Я должна была что-то сказать, как-то воспрепятствовать тому, что надвигалось, но не могла придумать ничего убедительного.

— Ева, я измотана. Я не думаю, что нравлюсь Кевину. Я молилась до посинения... о терпении, о любви, о силах. Я думала, Бог испытывает меня...

— Когда Иисус сказал: «Терпите детей малых», — сухо сказала я, — вряд ли он имел в виду нянь.

— Я не хочу думать, что подвела Его! Или вас, Ева! И все же, может, вы могли бы найти мне место в «На одном крыле»? Вы говорили, что большую часть рутинной работы выполняют студенты. Не могли бы вы... о, пожалуйста, пожалуйста, пошлите меня в Европу или в Азию. Я обещаю, я буду отлично работать.

Я поникла.

— Ты хочешь уйти.

— Вы и Франклин — чудесные люди, вы, наверное, сочтете меня неблагодарной, но, когда вы переедете за город, вы обязательно найдете другую няню, правда? Я хочу жить в Нью-Йорке.