|
Дана Рокко появилась в 15.35. — Подтянитесь, друзья! — пошутила она. — Зигги, очень драматично, но здесь не балетный класс. Может, займемся делом? Очень приятное событие, но все же мой рабочий день закончился, и я хотела бы вернуться домой до шоу Леттермана. В этот момент работник кафетерия вкатил тележку с завернутыми в целлофан сандвичами. — Куда поставить, мадам? — спросил он. — Мистер Бивонз распорядился. — Как Дон заботлив! — воскликнула Рокко. Ну, кто-то действительно позаботился. И должна отметить, что сандвичи были отличным штрихом, подтверждающим достоверность мероприятия. Однако Кевин, пожалуй, перестарался. Этот жест стоил ему случайных издержек. — Мадам, моя смена уже закончилась. Не возражаете, если я покидаю мяч в дальнем конце? Я вам не помешаю. У меня дома нет баскетбольного щита. Я был бы вам очень благодарен. Рокко, наверное, колебалась — шум мог отвлечь внимание, — но работник был черным. Кевин, должно быть, рвал на себе волосы, хотя к тому времени — 15.40 — пожалуй, больше боялся, что шоу сорвется. Его вечеринка была рассчитана на десятерых, а явились лишь девять приглашенных, да еще этот незваный гость. Операция не предусматривала опозданий, и Кевин наверняка отчаянно перерабатывал свой план с учетом медлительности Джошуа Лукронски. — Какая гадость! — сказала Лора, передавая по кругу блюдо. — Булка с индейкой. Бесполезные калории. — Во-первых, я хочу поздравить вас всех с присуждением этой особой премии... — начала Рокко. — Отлично! — Двери из вестибюля распахнулись. — Присоединяюсь! Думаю, Кевин никогда не был так счастлив появлению надоедливого Джошуа Лукронски. Когда собравшиеся расступились, освобождая место Джошуа, Кевин незаметно соскользнул вниз по лестнице. Хотя он старался двигаться как можно тише, цепь чуть звякнула, и, наверное, он испытал благодарность к работнику кафетерия за стук мяча. Вернувшись, он запер внутренние двери алькова последним замком. Вуаля! Птички в клетке! Подумывал ли Кевин отказаться от своего замысла? Или просто наслаждался собой? Минут через пять он подкрался к перилам с заряженным арбалетом. Хотя его теперь могли бы увидеть снизу, приглашенные увлеклись планированием чествования себя, любимых, и глаз не поднимали. — Я могу произнести речь, — предложила Грир. — Например, об упразднении должности федерального прокурора. Кеннет Старр — воплощение зла! — Может, что-нибудь более мирное? — возразила Рокко. — Ты же не хочешь оскорбить республиканцев?.. — Почему нет? Тихое шуршание. Всего лишь крохотная пауза между молнией и ударом грома, напряженное мгновение тишины между шшш-тсс стрелы, проткнувшей блузку от Версаче Лоры Вулфорд, и криками остальных учащихся. — 285 —
|