Цена нелюбви

Вспоминая эту свою тираду, я не могу не отметить ее скрытый смысл: если школьные массовые убийства неизбежно станут банальными, амбициозным подросткам, жаждущим славы, следует поторопиться.

Ровно месяц спустя в Эдинборо, Пенсильвания, четырнадцатилетний восьмиклассник Эндрю Уэрст пообещал сделать выпускной бал «незабываемым» и, действительно, на следующий день исполнил свое обещание. В десять утра во внутреннем дворе «Никс плейс», где 240 выпускников средней школы танцевали под хит Селин Дион из кинофильма «Титаник», Уэрст выстрелом в голову из отцовского пистолета 25-го калибра убил сорокавосьмилетнего учителя. Внутри здания он сделал еще несколько выстрелов: ранил двух мальчиков и задел учительницу. У заднего выхода его нагнал владелец «Никс плейс» с дробовиком, и перед превосходящей огневой мощью беглецу пришлось сдаться. Журналисты поспешили отметить иронию ситуации, бал назывался «Лучший момент моей жизни».

Каждый из инцидентов отличался ничтожностью сделанных из него выводов. Прозвище Уэрста — Сатана — резонировало с шумихой по поводу того, что Люк Вудем из Перла увлекался демоническим культом. Уэрст был фанатом гермафродитной иконы хеви-метал Мэрилина Мэнсона. Скачущий по сцене вокалист с дико подведенными глазами, всего лишь пытающийся честно заработать на дурном подростковом вкусе, неоднократно высмеивался в средствах массовой информации. Я же не спешила издеваться, учитывая предосторожности, принятые на выпускном балу Кевина годом ранее. Что касается мотивации стрелка, она прозвучала расплывчато. «Он ненавидел свою жизнь, — сказал один его друг. — Он ненавидел мир. Он ненавидел школу. Он чувствовал себя счастливым, только когда девочка, которая ему нравилась, разговаривала с ним». Из чего следовало, что разговоры случались нечасто.

Может, школьные массовые убийства уходили в прошлое, ведь в середине мая история восемнадцатилетнего Джейкоба Дэвиса из Файетвилла, Теннесси, прошла почти незамеченной. Дэвис уже заработал стипендию для учебы в колледже и никогда не имел никаких проблем. Позже один его друг сказал репортерам: «Он очень мало говорил. Но я думаю, что взрываются в конце концов именно тихони». За три дня до выпуска перед зданием своей школы Дэвис подошел к старшекласснику, который встречался с его бывшей подружкой, и трижды выстрелил в парня из винтовки 22-го калибра. Видимо, тяжело переживал разрыв со своей девушкой.

Может, я слишком придираюсь к снедаемым любовью подросткам, но, что касается убийц, Дэвиса можно назвать джентльменом. Он оставил в своей машине записку, в которой уверял родителей и бывшую подружку в любви к ним. Сделав дело, он положил винтовку, сел рядом с ней и обхватил голову руками. Так он и сидел до прибытия полиции и, как сообщалось в газетах, «сдался, не оказав сопротивления». В тот раз, против обыкновения, я была тронута. Я реально представляла себе ту картину: Дэвис понял, что совершил глупость, он заранее понимал, что это глупо. И весь свой пожизненный тюремный срок он будет пытаться разгадать тайну одновременной истинности двух этих фактов.