Цена нелюбви

А ты уже спрашивал:

— Серьезно, Кев... есть в твоей школе ребята с неустойчивой психикой? Кто-нибудь когда-нибудь говорит об оружии, или играет в жестокие игры, или любит жестокие кинофильмы? Как, по-твоему, могло бы такое случиться в твоей школе? И есть ли у вас психологи, профессионалы, с которыми подростки могут поговорить, если чувствуют себя несчастными?

Вообще-то тебе, вероятно, не нужны были ответы на эти вопросы, но отцовство требовало заинтересованности. Кевин раскусил тебя. Дети обладают хорошо настроенным радаром, определяющим разницу между действительно неравнодушным взрослым и взрослым, который хочет казаться заинтересованным. Даже когда я спрашивала пятилетнего Кевина, что он делал в детском саду, он понимал, что мне безразлично.

— Пап, у всех учеников моей школы неустойчивая психика. Они играют только в жестокие компьютерные игры и не смотрят никаких фильмов, кроме фильмов с насилием. К психологу ходят только для того, чтобы удрать с урока, и врут ей без зазрения совести. Что-нибудь еще?

Я приподняла Селию и посадила ее рядом с собой.

— Прости, Франклин, но я не понимаю. Как несколько откровенных разговоров помогут остановить то, что становится чем-то вроде пунктика. Это распространяется, как «Телепузики», только вместо того, чтобы заполучить резиновую куклу с телевизором в животе, каждый подросток считает себя обязанным расстрелять свою школу. В этом году обязательные аксессуары: сотовый телефон «Звездные войны» и полуавтоматический «Король Лев». О, еще жалостливая история о том, как тебя бросила хорошенькая девчонка.

— Прояви хоть немного сочувствия, — сказал ты. — Это дефективные мальчики. Они нуждаются в помощи.

— Они также мальчики-подражатели. Думаешь, они не слышали о Мозес-Лейке и Вест-Палм-Бич? О Бетеле, Перле и Падьюке? Дети смотрят телевизор, слушают разговоры родителей. Попомни мои слова, каждая истерика хорошо вооруженного подростка только увеличивает количество подражателей. Вся эта страна заблудилась, все кого-то копируют, и все хотят прославиться. В долгосрочной перспективе остается надеяться лишь на то, что массовые убийства станут настолько обычными, что уже не будут горячими новостями. Информация о десятке детей, застреленных в начальной школе какого-нибудь Де-Мейна, появится на шестой странице. В конце концов любой пунктик перестанет считаться клевым, и, дай бог, в какой-то момент тринадцатилетние не захотят, чтобы их увидели с пистолетом. А до тех пор, Кевин, я буду пристально следить за любым из твоих одноклассников в камуфляже, кто начнет жалеть себя.