Таинственный пасьянс

Когда первый наплыв вкусов прошёл, мне показалось, что моё тело заполнил весь мир, да-да, я сам как будто стал телом всего мира. Все леса, озёра, горы и поля вдруг стали частями моего тела. Мне казалось, что даже моя покойная мать находится где-то во мне…

Я взглянул на зелёную фигурку Будды и ясно увидел, что Будда смеётся. Два меча, висевшие скрещёнными на стене, как будто стали сражаться друг с другом. На большом шкафу стояла бутылка, внутри которой был корабль; придя сюда, я первой увидел именно эту бутылку. Теперь мне показалось, что я стою у штурвала старой парусной шхуны и веду её к далёкому острову, покрытому буйной растительностью.

"Понравилось?" — спросил голос у меня за спиной. Эго был Ханс Пекарь. Он склонился надо мной и взъерошил мне волосы.

"Ох!" — выдохнул я, не зная, что ещё можно сказать.

Я и сегодня помню тот день до мельчайших подробностей. Мне трудно описать вкус пурпурного лимонада, проще сказать, что у него был вкус абсолютно всего. И у меня до сих пор слёзы навёртываются на глаза, когда я вспоминаю это сказочное ощущение.

ДЕВЯТКА ПИК

…видит странные вещи, которые другие не замечают…

Папашка старался завести со мной разговор, но я читал о пурпурном лимонаде и был не в силах оторваться от книжки-коврижки.

Время от времени я из чистой вежливости заставлял себя выглянуть в окно машины, когда он обращал моё внимание на ландшафт, мимо которого мы проезжали.

— Замечательно! — говорил я. Или: — Как красиво!

Главное, на что папашка обращал моё внимание, пока я шнырял по чердаку Ханса Пекаря, было то обстоятельство, что все дорожные указатели и вывески были здесь написаны по-итальянски. Мы как раз проезжали итальянскую часть Швейцарии, и это было заметно не только по названиям. Ещё читая о пурпурном лимонаде, я заметил, что цветы и деревья в долине, по которой мы ехали, были характерны для средиземноморских стран.

Папашка, побывавшей во всех частях света, начал рассказывать мне об этих растениях.

— Мимоза, — объяснял он. — Магнолия! Рододендрон! Азалия! Японская вишня!

Попались нам на глаза и несколько пальм — это задолго до того, как мы пересекли границу с Италией.

— Мы приближаемся к Лугано, — объявил папашка как раз в ту минуту, когда я отложил книжку-коврижку.

Я предложил переночевать в Лугано, но папашка отрицательно помотал головой.

— Мы договорились, что остановимся на ночлег только посте того, как пересечём границу с Италией, — сказал он. — Граница совсем рядом, а до ночи ещё далеко.