|
Он хмыкнул над чашкой кофе. Потом продолжал: — Сначала люди пользовались юлианским календарём, потом перешли на грегорианский. Наверное, пришло время перейти на новый. Видно было, что вся эта выдумка с календарём занимает его гораздо больше, чем меня. Он стал что-то лихорадочно подсчитывать на бумажной салфетке. Вскоре он глянул на меня с лукавым джокерским блеском в глазах. — Но это ещё не всё… — сказал он. Я с удивлением поднял на него глаза. — Если ты сложишь очки всех карт одной масти, у тебя получится девяносто одно очко. Туз — единица, король — тринадцать, дама — двенадцать и так дальше. Да, чёрт подери, это будет девяносто одно очко. — Девяносто одно? — спросил я, не совсем понимая, куда он клонит. Он отложил ручку, салфетку и серьёзно заглянул мне в глаза. — Сколько будет, если девяносто один помножить на четыре? — Четырежды девять — это тридцать шесть, — ответил я. — Это будет триста шестьдесят четыре! Вот это да! — Именно! В карточной колоде, если сложить очки всех карт, будет триста шестьдесят четыре очка плюс джокер. Но в високосном году бывает два Дня Джокера. Может, поэтому иногда в колодах бывает по два джокера? Это не может быть случайностью, Ханс Томас. — Думаешь, карточная колода устроена так с каким-то умыслом? — спросил я. — Полагаешь, так задумано, чтобы сумма очков всех карт колоды равнялась числу дней в году? — Нет, не думаю. Я считаю, что это пример того, что человечество не может разгадать загадки и знаки, которые находятся у него перед носом. Просто никто никогда не дал себе труда это подсчитать. Хотя в мире много миллионов карточных колод. Он снова задумался. Неожиданно по его лицу скользнула тень. — Но я вижу одну трудность, — сказал он, — Если джокер получит место в календаре, будет не так просто… И он громко расхохотался. Видно, он всё-таки был настроен не очень серьёзно. Позже, уже в машине, он продолжал похохатывать про себя. Похоже, он всё ещё думал о календаре. Не доезжая до Афин, я увидел большой дорожный указатель. Вообще-то я уже много раз видел такие указатели, но тут сердце подпрыгнуло у меня в груди. — Стоп! — крикнул я, — Остановись! Папашка перепугался. Он съехал на обочину и резко затормозил. — В чём дело? — спросил он, повернувшись ко мне. — Выходи! — сказал я. — Выходи из машины! Папашка открыл дверцу и выпрыгнул из машины. — Тебя что, замутило? — спросил он. Я показал на дорожный указатель, от которого нас теперь отделяло всего несколько метров. — 110 —
|