Ступени

* * *

Ходили слухи, что в соседней стране вскоре начнется революция. Правительство едва держалось. Страна разделилась на два лагеря: на одной стороне – фермеры и студенты, недовольные президентом, на другой – рабочие, которые чувствовали, что для их партии настало время совершить переворот. Президент, опять-таки по слухам, примкнул к партии рабочих, убежденный, что ей окажет помощь соседняя держава, где такая же партия находилась у власти уже почти два десятилетия.

Мне представилась редкостная возможность: до этого мне не случалось быть ни свидетелем, ни участником революций. Я только читал о них в газетах или видел по телевизору.

Я уволился с работы и на следующий день уже садился в самолет. После посадки в окруженном рядами пальм аэропорту далекой страны я заехал в маленькую гостиницу, где оставил чемодан, а затем смешался с бродившими по городу толпами. Все чаще и чаще попадались вооруженные люди с флагами. Поскольку я не понимал местного языка, я изображал из себя глухонемого, и небезуспешно.

Каждая группа, к которой я примыкал, принимала меня за своего. Они вручали мне оружие и знамена, как будто считали, что для увечного нет более естественного дела, чем сражаться за будущее их страны.

Как-то раз ранним вечером столицу потрясла серия взрывов. Когда меня посадили в огромный грузовик с оружием, я понял, что переворот начался. Мы ехали по полутемному городу, выхватывая фарами из темноты другие вооруженные отряды, пересекавшие наш путь или скрывавшиеся за перевернутыми автобусами и импровизированными баррикадами. Вскоре мы увидели трупы, которые лежали на тротуарах в лужах крови, словно оброненные кем-то мешки с зерном. Мы ехали за город, и к нам присоединялись все новые и новые группы вооруженных людей. Грузовик остановился, и мы спрыгнули на землю, сжимая в руках винтовки и длинные ножи. Вскоре мы окружили какие-то здания. Несколько человек вошли внутрь, прочие остались ждать снаружи.

Затем начали выводить арестованных. Многие из них были полураздеты. Они не понимали, что происходит. Некоторые пытались задавать вопросы или что-то сказать, но их заставили замолчать. Внутри зданий кричали женщины и плакали дети. Арестованных становилось все больше и больше, и вскоре их набралось уже несколько десятков.

Наш командир приказал арестованным встать лицом к стене. Я был уверен, что их сейчас расстреляют. Я не хотел участвовать в казни и жестами предложил соседу обменять мою винтовку на его длинный нож. Тот согласился. Я уже хотел было спрятаться за грузовиком, но меня грубо вытолкнули вперед другие люди, вооруженные, как и я, ножами. Каждому из нас приказали встать за спиной у одного из арестованных.