Ступени

Дома и амбары стояли на плоской земле. Кругом царила тишина. Было воскресенье, и нигде не виднелось никаких признаков жизни, если не считать дымка, лениво курившегося над трубами некоторых домов. Я услышал, как где-то взвыл орган, и догадался, что, судя по времени, сейчас как раз должны служить утреннюю мессу. Я остановил машину и вышел. Не прошло и минуты, как из каждой подворотни уже заливались лаем собаки. Я шел, а собачий хор становился все громче и громче. Вместо того чтобы направиться прямо к церкви, я пошел в другую сторону и вскоре уперся в одинокий сарай, стоявший в нескольких метрах от дороги. Я присел, разглядывая дымящуюся от палящего зноя почву, листья клевера и незнакомые полевые цветы, росшие возле изгороди. Собаки смолкли. Приглушенный голос церковного органа парил над домами и амбарами и затихал в полях.

И тут я услышал странные звуки, доносившиеся из сарая; они были похожи на плач младенца или поскуливание щенка. Я осторожно обошел строение вокруг и остановился перед дверями, запертыми на висячий замок. Я попытался сорвать замок, но, несмотря на свою древность, он не поддавался. Тогда я рванул сильнее – гнилое дерево треснуло и рассыпалось.

Открыв двери, я встал на пороге между светом и тьмой, вслушиваясь и вглядываясь в черное нутро сарая. Ни звука. Войдя внутрь, я почуял запахи сухого сена, глинобитного пола и плесневеющего дерева. Сперва я ничего не смог рассмотреть.

Постепенно мои глаза выхватили из тьмы два маленьких плуга со сломанными лемехами, прислоненные к стене рядом со старой бороной и множеством погнутых вил, покореженных мотыг и граблей с выломанными зубьями. В углу я увидал груду ржавых, прогоревших печных труб и сваленные в кучу железные крючья, лопаты и ломы. Вдоль другой стены стояли ведра, наполненные гвоздями разной длины и толщины, большими металлическими ключами, деталями от старых утюгов и сломанных жаровен, оконными петлями, дверными замками и ручками, кастрюлями, сковородами и битой посудой. Еще дальше на вбитых в стену гвоздях висели колеса без ободьев, связки подков, хлысты, поводья и ремни и стояла колода с оставленными в ней двумя топорами.

Я обернулся на шум. Испуганная курица метнулась из-под кучи сена. Хлопая крыльями и квохча, она выскочила через полуоткрытую дверь во двор. Снова наступила тишина, нарушаемая только жужжанием одинокой осы.

Я уже собирался уйти, как снова услышал плач, который словно раздавался откуда-то из-под крыши. За плачем последовал пронзительный визг.

Я сделал шаг назад, открыл дверь пошире и принялся вглядываться в нечеткие линии стропил. Но света было слишком мало. Я вернулся к машине, взял фонарик и снова зашел в сарай.