|
— Нашел-таки свое Белоозеро? Левка тут три дня пил, опомниться не мог, рассказывал… А, Еремей! — махнул он тихо вошедшему охотнику. — Так ты, значит, у нас в Белом Озере живешь? Кругом костра хороводишь? Десять лет знаемся — хоть в гости бы позвал, девок ваших пощупать… Бегун быстро глянул на мрачного Еремея. — Какое Белоозеро? — удивился он. — Как? — опешил Потехин. — Деревня целая, все как ты и рассказывал тогда. — Это Левка наплел, что ли? — засмеялся Бегун. — Это он к докладу в институте готовится. Деньги-то казенные просадили, отчитываться надо. Неплохо придумал!.. — он толкнул под столом Еремея, тот тоже изобразил подобие улыбки. — Болота, понимаешь, раскисли, вот и пришлось лето у Еремея пересидеть, пока опять станут… Ну, Левка! — покачал он головой. — А где он, кстати? — Тут утром «скорая помощь» прилетала. Парня нашего рысь подрала. Вот он его приволок, — кивнул Потехин на засыпающего охотника. — Места живого нет… Улетел с ними в Букачачу. — Ты не знаешь, оттуда рейсы в Москву есть? — По четвергам вроде пролетом из Хабаровска… Что там у нас сегодня? — глянул Потехин на стенной календарь с бронзовотелыми японками, — Среда. Вот завтра и будет. — А Петрович когда обещался? — Тоже завтра. Сам жду — патроны привезет… Ох, и рад же я тебя видеть! — снова обнял он Бегуна… Укладываясь в кровать под раскаты громового потехинского храпа, Бегун вдруг озадаченно глянул на Еремея. — Погоди… А деньги? У нас же денег нет, даже до этой чертовой Букачачи. А если в Москву лететь? Еремей спокойно кивнул и вышел. Он вернулся через час с тяжелым мерзлым мешком, припрятанным, очевидно, неподалеку в дупле, и вывалил на кровать гору денег: банковские пачки и просто перехваченные резинкой купюры. — Откуда? — присвистнул Бегун. — Это что, остатки скопились? Да мы с тобой богачи!.. А царских нет? — засмеялся он, обнаружив дореформенные деньги. — Можешь выбросить, они уже лет тридцать не в ходу… Теперь он понял, почему Еремей так снисходительно смотрел на грабителя-приемщика: и этих малых денег хватало с избытком, приходилось прятать остатки, чтобы не забивать торбу бесполезными бумажками. «Кукурузник», задрав нос, замер на лыжах у берега. Пригибаясь под воздушными струями, бьющими в лицо ледяной крупой, Бегун втолковывал Еремею: — Ну зачем тебе лететь? Жди меня здесь! Ты же не знаешь там ничего! Еремей указал на него и на себя, поднял два пальца и плотно сжал: «будем вместе и не разойдемся ни на шаг». И без слов понятно было, что даже если придется спуститься в ад, он пойдет следом. — 53 —
|