|
Я повернулся к Барбаре и увидел, что у нее наворачиваются слезы на глазах. Она открыла рюкзак и вытащила оттуда небольшую бутылочку для таблеток, содержащую хорошо узнаваемый белый порошок. Как я и подозревал, ее наркомания распространялась не только на стимуляторы эйфории, но и на кокаин и другие алкалоиды. Я попытался забрать у нее бутылочку из рук, но она воспротивилась. - Я не могу лишить себя этого сейчас! Я не справлюсь, - сказала она дрожащим голосом, вытирая слезы, катящиеся по щекам. Я позволил ей понюхать немного порошка, зная о последствиях, которые неизбежно последуют, если отказать ей в этом. Я вытер ее лицо платком и взял с нее обещание, что она попробует завязать с наркотиками. Я хорошо понимал расстройство Барбары, потому что сам ужасно боялся Моми. Растроганный ее несчастным видом, я попытался немного приободрить ее, но Барбара имела удивительную способность быстро собираться, и она поразила меня еще больше: - А теперь, если у Моми появится плохая идея вернуться за нами, мне будет чем ему ответить, - сказала она, доставая из сумки небольшой IPP 788 последней модели. - Как вам удалось провезти эту пушку через таможню? - спросил я, застигнутый врасплох. - Благодаря чипу, который блокирует работу металлоискателя. Это новая система, я купила ее у друга. - У вас забавные друзья. - Он бывший полицейский, теперь работает частным детективом. Мы ходим в один тир. - Только этого еще не хватало! - Я даже состою в НСА[4]. - Это меня в вас не удивляет. - Вы знаете, что говорится в Конституции: «Право людей хранить и носить оружие не должно…» - «… не должно быть ограничено», я знаю, я же адвокат, я знаю вторую поправку. - Вы против? - Оружие создает больше проблем, чем приносит решений. Она покачала головой в знак несогласия. - Оружие может быть полезным при самообороне, особенно женщинам. Я часто ношу его собой, и редко когда его не оказывается в моей сумке. Если честно, у меня есть даже штурмовая винтовка. - Это незаконно: закон о борьбе с преступностью 1994 года. - Заявите на меня в полицию, - усмехнулась она. Я помог ей подняться на ноги. Успокоенная кокаином, она благодарно улыбнулась мне и попросила не рассказывать никому об этом «инциденте», как она это назвала. Я обещал, я даже был доволен разделить тайну с этой загадочной женщиной, которая вдохновляла меня своим обаянием настолько же, насколько и чувством жалости к ней. По дороге домой мы много шутили о той жизни, которая могла бы быть после продажи отреставрированной Моны Лизы. Войдя в комнату, мы заметили укоризненные взгляды, которые бросили на нас наши помощники. — 71 —
|