|
— Слышать не хочу! — закричала я. — Мне плевать, что будет с ними! — Ты не должна оставаться здесь. Тебе есть куда переехать? — Зачем? — Босс наверняка придет сюда, чтобы поговорить с тобой. Наверное, будет предлагать тебе деньги, он ведь боится, что ты заявишь в полицию… Меня захлестнуло волной омерзения, и на этот раз из-за Марека. — Замолчи! Не говори об этом! — Но ты должна отсюда уехать! Я пообещала, что соберу свои скромные пожитки и перееду к Бенгту. Пусть Марек не волнуется, если его только это беспокоит. Никто меня не найдет. Марек присел на край кровати, повторяя, что ему очень, очень жаль. Я села рядом и стала гладить его по спине. Я устала до полного изнеможения, и у меня совсем не было сил смотреть, как он сидит с отсутствующим видом. — Ты, наверное, думаешь, что все поляки уроды… Я ответила, что мне нет дела до всех поляков, уроды они или ангелы. Мне плевать. Я хотела только, чтобы он обнял меня и был со мной оставшиеся минуты, а не тратил время на рассуждения. Наконец Марек снова посмотрел на меня. Но он не улыбнулся, не сказал, что любит меня и что мы никогда не расстанемся. Его лицо оставалось таким же печальным. — Ты много значишь для меня, Сандра, но поверь, мне пора идти. — Пожалуйста, скажи свою фамилию! — Фамилию? Ты хочешь заявить в полицию? — Какая полиция! Я буду тосковать по тебе! Мне нужно знать хотя бы твою фамилию. — Сенкевич. Марек Сенкевич. Больше мы ничего не успели сказать. Я снова обхватила его руками, и тогда он наконец обнял меня в ответ. Мы упали на кровать, прямо в куртках. Кажется, оба плакали. Единственное, что нам оставалось в ту минуту — постараться хоть немного согреть друг друга напоследок. Раздался гудок машины. Прошел ли час? Не знаю. На секунду мне показалось, что Марек подойдет к окну и крикнет, что он передумал, что он останется в Швеции, со мной, по крайней мере на время. Но он высвободился из моих объятий и стал застегивать куртку. — Ты будешь рожать? — Да. — Ты уверена? — Да. — Удачи тебе. А тот парень, Себ… Там ведь должны быть телефоны. Он встал и помахал в окно. Марек говорил о Себе и просил позвонить ему. Марек застегивал куртку и говорил, что я должна позвонить Себу. Я ничего не понимала. Марек застегивал куртку и говорил, что я должна позвонить парню, о котором он ничего толком не знает. Для него это просто имя. И я знала, что никогда не поднимусь с этой кровати. Тело как будто налилось свинцом. В эту минуту Марек еще в моей комнате, а в следующую его уже не будет. — 83 —
|