Роковое совпадение

Но прежде чем он решает, стоит ли схитрить, что-то привлекает его внимание. Через широкое окно игровой за спиной Моники он замечает полицейского… нет, двоих… пятерых… бегущих по коридору. Они совершенно не похожи на Патрика, когда он при исполнении: во всем помятом, в обычной рубашке с галстуком. На этих сверкающие ботинки и серебряные значки, они держат руки на пистолетах точно так, как видел Натаниэль по телевизору, когда поздно ночью спустился вниз, чтобы попить, а родители не успели достаточно быстро переключить канал.

— Бах, — негромко говорит он.

Моника улыбается:

— Верно, спуск. Но в следующий раз, Натаниэль, обязательно повезет.

— Нет… бах! — Он складывает пальцы в форме импровизированного пистолета — жест, обозначающий английскую букву «джи». — Ну, понимаете. Бах-бах!

И видит, что Моника его понимает. Она оглядывается на топот этих бегущих ног, и глаза у нее округляются. Но она поворачивается к Натаниэлю с широкой улыбкой, натянутой поверх вопроса, рвущегося с ее губ.

— Твоя очередь, да? — спрашивает Моника, хотя оба отлично знают, что его очередь уже прошла.

Калеб вновь начинает чувствовать свои руки и ноги, но ощущения возвращаются медленно — своеобразное эмоциональное обморожение, от которого его конечности кажутся распухшими и чужими. Он, спотыкаясь, идет вперед, мимо того места, где Нина хладнокровно застрелила человека, мимо теснящихся и толкающихся людей, которые хотят делать работу, которой обучены, обходит мертвого отца Шишинского. Тело Калеба резко дергается в сторону двери, за которой исчезла Нина, когда ее заталкивали в камеру.

Господи, в камеру!

Полицейский, не узнавая Калеба, хватает его за руку:

— Куда это вы направляетесь?

Калеб молча проходит мимо детектива и в дверном окошке видит лицо Патрика. Он стучит, но Патрик, похоже, не может решить, стоит ли открывать.

В этот момент Калеб понимает, что все эти люди, все эти полицейские думают, что он Нинин сообщник.

Во рту у него пересыхает, поэтому, когда Патрик наконец приоткрывает дверь, Калеб даже не может попросить у него разрешения повидаться с женой.

— Забирай Натаниэля и поезжайте домой, — негромко советует Патрик. — Калеб, я позвоню.

Да, Натаниэль. Натаниэль! От одной мысли о том, что сын находится здесь, этажом ниже, когда такое творится, у него холодеет внутри. Калеб с несвойственной его комплекции скоростью мчится в дальний конец зала, к двери в конце прохода. Там стоит пристав и наблюдает за его приближением.

— У меня внизу сын. Пожалуйста! Вы должны меня к нему пустить.