|
Какая женщина не хранит на письменном столе фотографию ребенка или мужа?! Он минуту размышляет, значит ли это что-нибудь, потом вытаскивает свой бумажник и из складок достает потертую детскую фотографию Гидеона. Они фотографировались в «Сирз». Чтобы заставить мальчика улыбаться, он сделал вид, что бьет Таню по голове поролоновым мячом, и нечаянно выбил у нее из глаз контактные линзы. Он кладет квадратик снимка в угол пресс-папье Нины Фрост, когда открывается дверь. Это два местных детектива — Ивэн Чао и Патрик Дюшарм, если Квентин не ошибается. — Проходите. — Он жестом приглашает их устроиться напротив. — Присаживайтесь. Они входят вместе, плечи почти соприкасаются. Квентин берет пульт дистанционного управления и включает телевизор и видеомагнитофон на полке за спиной. Он уже тысячу раз пересмотрел пленку, вероятно, эти детективы тоже ее видели. Черт, ее видела уже б?льшая часть населения Новой Англии; ее показали в новостях на Си-би-эс. Чао и Дюшарм замирают, загипнотизированные видом Нины Фрост на маленьком экране. С необычайной грацией она идет к перилам заграждения, направляет пистолет… В этой версии, неотредактированной, видно, как взрывается правая сторона головы Глена Шишинского. — Господи… — бормочет Чао. Квентин не останавливает кассету. Но в этот раз он не смотрит ее — он наблюдает за реакцией детективов. С Ниной Фрост они проработали семь лет, с Квентином — всего двадцать четыре часа. Когда камера начинает дико скакать, а после останавливается на потасовке между Ниной и приставами, Чао опускает глаза. Дюшарм решительно смотрит на экран, на его лице не дрожит ни один мускул. Одним щелчком Квентин выключает телевизор. — Я прочел свидетельские показания всех ста двадцати четырех свидетелей. И, естественно, посмотрел этот спектакль, так сказать, вживую. — Он подается вперед, его локти на Нинином письменном столе. — Здесь неопровержимые улики. Единственный вопрос: виновна она или нет на основании невменяемости? Она станет упирать либо на это, либо на состояние аффекта. — Повернувшись к Чао, он спрашивает: — Вы присутствовали на вскрытии? — Да. — И? — Патологоанатомы уже отдали тело родственникам, но они не предоставят мне отчет, пока не получат историю болезни потерпевшего. Квентин закатывает глаза: — Как будто есть сомнения в причине смерти! — Дело не в этом, — вмешивается Дюшарм. — Они хотят приобщить к делу все медицинские документы. Такова официальная процедура. — В таком случае поторопите их, — просит Квентин. — Мне плевать, болел ли Шишинский СПИДом… Умер он не от этого. — Он открывает лежащее на столе дело и помахивает перед Патриком Дюшармом какой-то бумагой. — Что, черт побери, это такое? — 125 —
|