Книга сновидений

- Тимох, пойдем, мне уже в аэропорт скоро, -- сказал его приятель, длинный и белобрысый.

- Да отстань ты. Дай я мороженое твое доем.

- А он мятежный просит бури!..

Как будто в бурях есть покой!.. -

девочка сделала книксен, люди заулыбались, зааплодировали.

- Ух, здорово эта малявка читает, -- сказал Тимоха. - Ну, давай теперь я понесу.

Он взял у приятеля вещмешок. Приятель вместе с Тимофеем возвращался домой после госпиталя. Из-за позвоночной травмы он ходил, ломано качаясь туловищем из стороны в сторону. В Москве пути приятелей расходились. Тимофей забросил вещмешок на плечо.

- Макарон! Смотри! Улица Герцена -- там у меня друг жил. Ну-ка, обожди, я еще мороженого возьму. -- и Тимоха побежал к киоску.

До отъезда тимохиного товарища в аэропорт приятели побывали на Красной плошади, поглазели на смену почетного караула.

- У них наверно все время на маршировку уходит, -- сказал Тимофей.

- Наверно, -- сказал приятель.

- Ха! Представляешь, тебе тут прохаживаться!

После Красной площади они поехали в зоопарк -- еще немного времени оставалось. В зоопарке из громкоговорителей хрипло выплывала музыка, опадала листва. Белый медведь выныривал из бассейна, вставал на задние лапы, приседал, кланялся. Тимофей достал хлебный батон из кармана вещмешка и кинул мякиша в бассейн. Медведь плюхнулся в воду. Вылез и присел-поклонился, замотал головой, замахал лапой, -- благодарил.

- Смешной какой, наверно еще малой совсем.

- У вас хлебца можно немножко? Мы тоже ему кинем, -- спросила женщина с малышом на руках.

- Да. Нате. Макарон, на тебе тоже. Кинь медведю, -- засмеялся Тимоха.

- Тим, я на лавке пойду посижу. Мозоль, ч-черт, ботинки эти.

- Ну, пойдем. Перекусим посидим.

Они сидели на спинке скамьи у пруда с утками, ели колбасу с хлебом, запивали газировкой из автомата, которую Тимофей набрал в госпитальную железную кружку.

- Крокодил мне понравился. Лежит себе -- бревно бревном, -- сказал Тимофей.

- Обезьян, жаль, не нашли.

- Да. Обезьяны -- здорово.

- Тимох, вот адрес мой. Твой-то у меня есть.

- Я вообще-то не люблю писать письма. А помнишь Толика Баранова? Ну и здорово же он всем письма сочинял!

- Мне тоже сочинял. Он, правда, обнаглел совсем потом, стал за чай, за сахар писать.

- Не, мне он так писал.

- Ну, что, Тим, пойдем? Мне придется до аэровокзала на такси ехать. Я уже опаздываю.

- Пойдем. Ты мне дай червонец, мало ли что до вечера. В кино может схожу, -- сказал Тимофей.

- На, двадцать пять возьми хотя б.

Они вышли за ворота зоопарка.

- Сейчас я такси тебе поймаю.

Пока Тимофей ловил такси, его товарищ вытащил из вещмешка другой вещмешок, такой же, и стоял, часто мигаючи, глядя, как Тимоха подбегает к останавливающимся такси, открывает дверцы, говорит с водителями, захлопывает дверцы и снова вытягивает руку, тормозя машины.