|
– Это невозможно! – изумленно воскликнул я. Однако никто в зале не разделял моего удивления. – Возможно! Для нее все возможно. Она – истинная жрица этого культа. Разве ты не узнаешь ее? Даже находясь на значительном расстоянии от площадки, я не мог не узнать эту женщину. Это лицо навсегда врезалось в мою память. Кэндоистом, победившим в состязании, оказалась женщина, которую я впервые увидел в январе. Тогда она лежала на снегу, и я ногами топтал ее мягкий живот. Это была баронесса Омиёке Кейко. Я задрожал. Лазар бросил на меня сочувственный взгляд. – Забавно, что мы порой встречаем одних и тех же людей в совершенно разных ситуациях. – Да, действительно, очень забавно, – согласился я. – Хочешь поучаствовать в обряде, который сейчас начнется? Здесь будут вызывать духи тех, кто погиб на войне. Возможно, это будет интересно. – Нет, я хочу немедленно уйти. – Как?! Разве ты не хочешь засвидетельствовать свое почтение баронессе? – Вы серьезно спрашиваете меня об этом? Как я могу показаться ей на глаза после того, что произошло зимой? – Нельзя постоянно убегать от действительности. Кроме того, кто тебе сказал, что она тебя помнит? – А если все же помнит? – Вот и проверим. Если мы сейчас уйдем, то так и не узнаем. Взяв меня под руку, Лазар направился к сцене. В зале тем временем поднялся шум, священнослужители били в гонги и барабаны. Звуки флейты сопровождали ритуальное пение, в котором звучала тревога, перекликающаяся с тревогой в моей душе. Подавленность и замешательство, которые я сейчас испытывал, были своеобразной компенсацией за то состояние, в котором пребывал Лазар, когда показывал мне фото с изображением своей обнаженной жены. Это было своеобразное возмездие. Мы зашли за кулисы, где располагались гримерные комнаты, оставшиеся еще с тех пор, когда здание служило одновременно кинотеатром и варьете. Напротив них вдоль стены стояли стулья – должно быть, места для посетителей, приходивших на прием к ясновидящим. Сейчас стулья пустовали, лишь два сиденья занимала пожилая супружеская пара. Судя по виду, сельские жители, приехавшие из глубинки. Из-за портьеры, закрывающей вход в одну из гримерок, вышел человек, которого я тут же узнал. Принц Хигасикуни Нару-хико, дядя императора. По фотографиям в газетах нам всем хорошо знакома его полная фигура с бычьей шеей, плоское, как блин, лицо и рот с опущенными уголками губ, придающий этому плейбою выражение безразличия. Костюм из легкого серого шелка соперничал своей элегантностью с щегольской одеждой Лазара. Принц тепло пожал руку капитану. — 94 —
|