|
– Эти дети прошли в горах трудные испытания, и теперь они – камигакари, владеющие духом, – сказала Кейко. И действительно, они казались настоящими призраками, явившимися из мира мертвых. Пустынная страшная черная гора как будто выпила из них все жизненные соки. От толпы отделился мальчик и приблизился к Кейко. Он дернул ее за рукав кимоно и поздоровался, назвав Кейко икигами, а затем повернулся ко мне и показал язык. Его выходка сразу же разрушила атмосферу таинственности, от которой холодок пробегал у меня по спине. Дерзкий красный язык красноречиво свидетельствовал о том, что передо мной шаловливый ребенок, а не призрак. Я рассмеялся, однако никто, кроме меня, похоже, не находил выходку мальчика смешной. Пение стихло, боккен умолкли, и мальчик сильнее вцепился в рукав кимоно икигами. – Плохое предзнаменование, – сказала Кейко. Паломники стали повторять сутру Лотоса, которая помогала избавиться от зла, и бить в плоские барабаны. Так началось мое знакомство с миром священных гор. Раньше я знал о нем только понаслышке или по легендам. Кейко все лето возила меня по священным горным местностям Японии, о существовании которых я прежде даже не подозревал. Безупречно белый монашеский наряд Кейко, аскетическая бледность ее лица после многих дней поста и воздержания контрастировали с черными вечнозелеными лесами гор и покрытыми лавой вершинами. Эти контрасты и крайности присутствовали и в нашей жизни. От полного самоотречения и аскетической практики Кейко вдруг на следующий день переходила к разгулу, пила и занималась со мной сексом в маленьких гостиницах у подножия гор. Как говорила Кейко, спустившись со священных гор и попав в замкнутое пространство тесного гостиничного номера, мы оказывались в состоянии священной беременности. – Я путешествую с погребальной табличкой, она лежит в мешочке, висящем у меня на шее, – сказала Кейко однажды августовской ночью, когда мы вместе лежали на циновке в гостиничном номере в деревне Одаки, расположенной в предгорьях Онтакэ. – Вот она, пощупайте. Но я не могу назвать вам мое посмертное буддийское имя, которое написано на табличке. Затем она быстро разделась и, спрятав мешочек с табличкой под одежду, зажгла свечу. Мерцающее пламя освещало наши слитые в муке тела. Мы были похожи на двух альпинистов, которые, выбиваясь из сил, карабкаются вверх по отвесной скале, до первых предрассветных сумерек. Кейко была неутомима и превосходила меня в выносливости. Она упорно шла вперед в своих неуклюжих гета. — 376 —
|