Психоз

«Какая сумочка, к чертям?! Не было сумочки. У тебя были деньги в заднем кармане джинсов, а теперь нет ни джинсов, ни, соответственно, задних карманов! «Уносите чай, мне нечем платить, извините! Я, пожалуй, пойду!»

– Вас сюда привёл, собственно, владелец ресторана и наказал выполнять любой ваш каприз, не беспокойтесь! – улыбнулся юноша. И не стал добавлять, что Владимир Викторович предупредил, что девушка «с некоторыми странностями», и что отпускать её отсюда нельзя «ни в коем случае». Он быстро завершит дела и вернётся. Короче, велено не выпущать! – И попросил, чтобы вы его непременно дождались, – официант держал улыбку. Весьма мило. Как-то у него получалось халдействовать с достоинством и шутить без панибратства. Талант.

– Господи… – только и прошептала Сашка себе под нос. – Во что я вляпалась? Загул, кажется, удался. Не знаю, как насчёт тяжести и беспросветности, но зачёт по беспамятству сдан на «отлично».

Что характерно, вялость и леность, внезапно, без объявления войны, напавшие на неё двое суток тому, как рукой сняло. Мало того, вдруг она поняла, что дьявольски хочет жрать. Не перекусить. И не поесть. А именно «пожрать», хотя, конечно, в белом платье с лямками крест-накрест на спине и в этих зимних лодочках хотеть «жрать» как-то не очень эстетично.

– Знаете, молодой человек, я очень хочу есть. Прямо-таки жрать хочу. Так что, кроме супа и грибов… В общем, вы сами, на ваш вкус и побольше. И четыре по пятьдесят текилы. Сто лет не пила.

– Любой каприз! – вышколенно улыбнулся официант.

– Это…

– Да?

– А он как, ничего? Ваш работодатель, в смысле. Внешне. Идиотский вопрос, да?

– Нормальный. Иногда только жуткий зануда. А так – обычный, – официант сохранял уважительное спокойствие.

«Клиент всегда прав. Если клиент идиот – правота страдать не должна…»

– Не Ален Делон?

Официант по-шутовски слегка развёл руками.

– Жаль! Да и чёрт с ним, мне Ален Делон никогда не нравился. Слишком сладкий. Кстати, сладкое у вас есть? Японцы же должны есть сладкое. Вот и сладкого мне чего-нибудь тоже!

Парень согласно кивнул и с безупречно скрываемым облегчением ушёл исполнять.

– Что это было? – спросила Сашка у коротконосого глиняного чайника. – А-а… Мне всё равно! Зато ты очень приятный на ощупь. Если для того, чтобы ко мне вернулась радость осязания, надо на два дня выпасть из эфира, то это, согласись, не слишком большая плата. Молчишь?.. Молчание – знак согласия.