Психоз

«Детка» Ефросиньи Филипповны разительно отличалась от «детки» Сергея Валентиновича.

– Нет-нет, всё в порядке. Уже в порядке.

– Давайте ваш пакет, девочка! Вы же мне его принесли? – старушка улыбнулась. – Так что можете уже расцепить пальцы и вручить его адресату. Я бы и сказала вам, что всё это лишнее и вы зря старались, да не настолько уж я глупа, чтобы быть просто вежливой. Может, всё это и слишком, но точно не лишнее. Особенно – ваши старания. Мне очень льстит ваша забота. Женщинам всегда льстит забота, не правда ли? Нормальным женщинам. Для нормальных женщин забота лишней не бывает.

Сашка молча протянула хозяйке пакет.

– Сейчас я поставлю чайник – что за знакомство без чая? Сервирую наши вкусности, и мы будем болтать обо всём на свете.

«Очень не соответствует образ старушки из супермаркета этой пожилой даме. Или я хреновый психолог. Или она – гениальный мистификатор. Она – не «копия», точно. Старушка – большой оригинал!»

– Это всё внучатый племянник мне так обустроил, – щебетала тем временем Ефросинья Филипповна. – Он мне, строго говоря, сын дочери жены моего покойного двоюродного брата. Голова закружится, пока осмыслишь. Такие родственники, как правило, вообще друг с другом не общаются. Но мы с молодым человеком друг другу не столько зов крови, сколько друзья. А друзья должны друг другу помогать. Вот он и обустраивает мой быт. И деньгами регулярно снабжает, стервец эдакий. Я вроде как против была поначалу – гордыня, знаете ли, Александра. Эта гадость у нас, Юговых, в самом корневище генеалогического древа. У него, кстати, тоже её хватает, – старушка не то сожалела, не то хвасталась, – так он, чучело эдакое, – когда меня жизнь на окраину закинула, и я решила сдохнуть назло всем, – послушание мне такое придумал: как только от помощи вздумаю отказываться – надевать старое пальто и тащиться в супермаркет со своими тремя копейками. Уж как я его тогда ругала, какие слова говорила. Пропал на месяц. Я тут сидела-сидела, думала-думала. И как-то вечером надела это чёртово пальто и пошла в этот чёртов, простите, Александра, магазин. Тоже мне, королева в изгнании, – Ефросинья Филипповна усмехнулась. – А потом уже втянулась. Забава у меня такая нездоровая. Чтобы не забывать, почём равнодушие ста граммов человеческого. И чтобы помнить о благодарности тем, кто действительно дарит благо , если вы понимаете, что я сейчас имею в виду.

Сашка кивнула. Кажется, она понимала, что Ефросинья Филипповна имеет в виду.