Похищение

Теперь же карты спрятаны в рукаве у меня. Я нарушаю первое правило прямого допроса: задаю вопрос, ответ на который не знаю и не желаю знать.

— Эндрю, — прошу я, — расскажите об этих… домогательствах.

— Я подозревал, что Элиза завела себе любовника, поэтому вернулся домой пораньше, рассчитывая их застукать… — Он закрывает глаза. — Я заглянул в окно и увидел, что Элиза спит на кровати одна, а вот в гостиной… Бет смотрела телевизор, сидя у него на коленях, а он… поглаживал ей спинку. Но тут он полез ей под юбку и… — Эндрю опирается на локти, плечи его подрагивают. — Он трогал ее. Лапал мою дочь. И всякий раз, когда Элиза напивалась бы или ложилась спать, он делал бы это снова. Я избил его. Но этого было недостаточно.

С галерки доносится шум, но мне не хватает храбрости обернуться: я рискую снова увидеть лицо Делии. А видеть его мне еще рано. Эндрю прячет лицо в ладонях, и я дожидаюсь, пока он возьмет себя в руки. Когда он наконец поднимает голову, красные, воспаленные глаза его смотрят на всех присяжных одновременно.

— Может, я и похитил свою дочь. Может, я и нарушил закон. Но вы не можете говорить, что я поступил неправильно.

В моей голове кружится калейдоскоп вопросов, но к суду они отношения не имеют — все они имеют отношение лишь к той женщине, что сидит в десяти футах от меня и чью жизнь только что снова перевернули с ног на голову.

— У защиты больше нет вопросов, — бормочу я.

Но не успеваю я дойти до своего места, как встает Эмма Вассерштайн.

— Обвинение вызывает Делию Хопкинс.

Я оборачиваюсь.

— Но так нельзя!

— На каком основании?

«На таком основании, что я люблю ее».

Никто не решается заговорить, пока Фиц проводит Делию к трибуне и открывает перед ней деревянную дверцу. Двигается она медленно, осторожно. Усаживаясь, не смотрит ни на меня, ни на отца. Внутри нее танцуют призраки — я вижу их силуэты в окнах, ранее служивших ей глазами.

— Мисс Хопкинс, — говорит Эмма, — вы помните что-либо о сексуальных посягательствах со стороны Виктора Васкеза?

Делия качает головой.

— Зафиксируйте в протоколе, что свидетельница дала отрицательный ответ, — говорит Эмма. — У меня все.

Судья переводит взгляд в мою сторону.

— Мистер Тэлкотт?

Я готов уже было мотнуть головой — лучше пускай меня вскроют кухонным ножом, чем заставят опять допрашивать Делию, — но Крис Хэмилтон хватает меня за руку.

— Если ты не подожжешь фитиль немедленно, — шепчет он, — нам конец.