|
На коленях Джасмин держит фонарь из выдолбленной тыквы с рожицей свирепой, но улыбающейся, которую она вырезала самолично; рожица освещена изнутри желтой свечкой, полыхающей, как урановый слиток, достигший критического состояния. Длинные седые волосы Джасмин путаются 1 От названия движения «New Age» (Новая Эра), возникшего в 1980-е гг. на волне массового интереса к духовно-мистическим учениям и проповедуемому ими образу жизни, в противовес традиционным ценностям западного общества. в бахроме ее шали, ветер играет прядями, то и дело швыряя их на веснушчатое, ненакрашенное лицо. Косметику Джасмин не признает, зато Дейзи мажется за двоих. — Давай побыстрей, дурачок ты мой старательный! — говорит она мне.— Я продрогну сидеть тут. — Джасмин, ну пожалуйста, из уважения к камере — еще чуточку эмоций. — Пупсик, вообще-то я так устроена, что эмоции лезут из меня надо и не надо, как волосы, но покуда тебе придется довольствоваться тем немногим, что еще как-то пробивается наружу. Погоди-ка, я подниму тыкву повыше... Вот так,— Она водружает тыкву себе на плечо. — Хорошо, отлично. Так и держи. Джасмин делает мне гримасу. — Тайлер, послушай, мне, наверно, нужно бы больше и лучше заниматься разными серьезными делами — тобой то есть. Последние недели выпотрошили меня начисто, но это не значит, что я совсем не думаю о моих детях. Чем ты намерен заняться, когда закончишь учебу? Это ведь будет уже в апреле? — Тем же, чем и раньше собирался. Наймусь на работу в «Бектол» в Сиэтле, если получится. — Куда? В «Бектол»? Ушам своим не верю, Тайлер. Мы в наше время забрасывали «Бектол» бутылками с зажигательной смесью. — Времена изменились, привыкай к этому, Джасмин. «Бектол» — отличная компания с прекрасной перспективой развития, их внутренняя политика предусматривает возможности для быстрого продвижения по службе, а пенсионная программа — просто класс. — Тебе ведь двадцать лет, Тайлер! — Приходится думать наперед, Джасмин. Мир стал гораздо жестче, чем во времена вашей молодости. — Наверно. Наверно, ты прав, — Джасмин по хипповой привычке выключается, и мысли ее вновь возвращаются к ее собственной жизни со всеми ее заморочками. Когда-то, в шестидесятые, наша мать была чистейший ботанический наивняк. Мы ей это нет-нет да и напоминаем... Ну же, мать-натура, очнись! Но чаще мы говорим попросту — мать-в-патуре... матъ-в-натуре. — Мать в натуре. Мать в натуре! — Да, пончик мой? — Покажи, как ты любишь камеру! — Ах да, прости.— Она вымучивает бледную улыбку.— Как по-твоему, страшная рожица получилась у тыквы? Я хотела вырезать злую-презлую. — 8 —
|