|
Поскольку свое будущее я связываю с «Бекто-лом», я твердо намерен работать над собой,— и когда настанет срок, моя кандидатура должна быть настолько привлекательной, чтобы им просто ничего другого не оставалось, как зачислить меня в штат сотрудников. Я уже вижу себя на грандиозном пикнике, который «Бектол» устраивает для своих служащих, и мы с Фрэнком идем немного размяться с бейсбольным мячом, или еще лучше — в Лондоне, во время официального завтрака (в присутствии титулованных особ) я советую Фрэнку не идти на слияние, которое кроме головной боли ничего не принесет, или в салоне самолета «Твинэр-9000», предоставленного корпорацией в его личное распоряжение, я за коктейлем просто и убедительно излагаю ему свою маркетинговую стратегию относительно добычи и обработки драгметаллов, воспользовавшись тем, что мы с ним вместе летим в Алабаму инспектировать завод по производству самонаводящихся ядерных боеголовок. Он ко мне прислушивается. Я на хорошем счету и мало-помалу перехожу в особый разряд — личных друзей. Я люблю думать о будущем, когда бреду через посевы — через поле лука, или подсолнечника, или хмеля, сам по себе, один, вот как сегодня, иду, поглядывая вдаль, поверх холмов, и представляю, как лучи радиоволн, испускаемых настоящими, большими городами вроде Портленда, и Сиэтла, и Ванкувера, пульсируя, проходят сквозь меня. Вы, может, думаете, что эти прогулки по сельскохозяйственным прериям проходят в полной тишине, так нет: ветер почти всегда насвистывает мне в уши какие-то свои срочные, не поддающиеся расшифровке депеши. Шагая вот так, в завихрениях ветра, я люблю представлять себе, что где-то другие ребята, такие же, как я, молодые, точно так же бредут по полям, везде и всюду — в Японии, Австралии, Нигерии, Антарктике — и все мы посылаем друг другу весточки надежды и участия. Ощущаем глобальную сопричастность друг другу. Я думаю о собственной глобальной сопричастности. Вижу себя участником глобальной деловой активности: сижу в кресле сверхзвукового авиалайнера, говорю с роботами, ем расфасованную маленькими геометрическими порциями еду и голосую за кого-то прямо по телефону. Мне нравятся эти фантазии. Я знаю: таких, как я, миллионы — в подвальных комнатах, в торговых центрах, в школах, на улицах, в кафе, и так везде и всюду, и все мы думаем одинаково, и все посылаем друг другу весточки солидарности и любви, когда нам дается минута тишины и покоя, и мы открыты всем ветрам. Мы много говорим о будущем — я и мои друзья. Мой лучший друг, Гармоник, утверждает, что в будущем истязания снова станут излюбленным развлечением и отдыхом богачей. По его теории, будущее — это что-то вроде рэп-музыки и компьютерных кодировок, в которых сплошь и рядом будут встречаться буквы «X», «Q», «Z» — «буквы, которым компьютерная клавиатура дает вольную». — 34 —
|