|
Когда мы вошли в лес, уже было светло, как днем, но под деревьями все еще таился полумрак. Оцепеневшие деревья стояли, как мрачные монахи в черных сутанах, заслоняя поляны и прогалины широкими рукавами веток. В одном месте солнце пробралось через маленькую щель среди крон деревьев и его лучи слепили глаза сквозь растопыренные ладони каштановых листьев. После недолгих размышлений, Митька выбрал высокое крепкое дерево на краю леса, поближе к полю. Ствол был скользким, но на нем были сучки, а раскидистые ветви опускались достаточно низко от земли. Сначала Митька подсадил на дерево меня, потом подал винтовку, бинокль, телескопический прицел и треногу. Я тщательно развесил их на ветках. Теперь была моя очередь помогать ему. Когда Митька, покряхтывая и тяжело дыша, мокрый от пота, вскарабкался ко мне на ветку, я взобрался на другую, повыше. Так, помогая друг другу, мы смогли добраться почти до самой вершины с винтовкой и всем снаряжением. Немного отдохнув, Митька молча развел в стороны закрывающие обзор ветки, некоторые обрезал, а другие привязал. Скоро он соорудил вполне удобный и хорошо замаскированный тайник. В подлеске хлопали крыльями невидимые сверху птицы. Привыкнув к высоте, я начал различать очертания строений в деревне прямо перед нами. Из печных труб потянулись первые струйки дыма. Митька установил на винтовку оптический прицел и устойчиво закрепил треногу. Он откинулся назад и упер винтовку так, чтобы она не двигалась. Довольно долго он изучал деревню в бинокль. Потом, отдав его мне, он начал настраивать винтовочный прицел. В бинокль я оглядел деревню. Как по волшебству, она придвинулась так близко, что казалось – дома стоят совсем рядом с лесом. Изображение было настолько чистым и ясным, что я мог сосчитать каждую соломинку на стрехах. Я увидел кур, разгребавщих пыль возле курятника, и пса, потягивающегося под ласковыми лучами восходящего солнца. Митька попросил бинокль. Я окинул деревню взглядом в последний раз. Из дома вышел мужчина. Он потянулся, зевнул и посмотрел в безоблачное небо. Я заметил, что рубашка на нем расстегнута, а на коленях штанов большие заплаты. Митька убрал бинокль подальше от меня. Он внимательно изучал деревню через прицел. Я напрягал глаза, но без бинокля видел далеко внизу только карликовые дома. Раздался выстрел. Я вздрогнул, в кустах затрепыхались птицы. Митька поднял разгоряченное вспотевшее лицо и что-то пробормотал. Я потянулся к биноклю. Смущенно улыбаясь, он придержал мою руку. Я обиделся, но и так мог догадаться, что произошло. Я представил, как крестьянин, заваливаясь на спину, взметнул руки, будто хватаясь за невидимую опору, и рухнул на крыльцо. — 116 —
|