|
- Ни в какую. - А то я мог бы, знаешь ли, распорядиться... – Я не ответил, и он возобновил: - Да! Так я, значит, вот по какому поводу: убываю сейчас на Финский залив к семейству малость отдохнуть до понедельника. Хотелось бы решить до этого вопрос... С картинкой? - Какой? 7 - Что в зале у меня висит. Собственность Екатерины Александровны. Не знаешь, как распорядилась, нет? - Не знаю. - Сколько раз я предлагал, ну, не хотите Эрмитажу, давайте выкуплю я... То есть, неизвестна пока воля? Ладно, потом обговорим. Я вот что еще… Спускай давай-ка бабушку ко мне. – Левая бровь моя недоуменно выгнулась. - Давай-давай, брат! Это ж ведь ее, можно сказать, фамильное гнездо, палаццо этот. Пусть, понимаешь, попрощается. А то как-то получается нехорошо. А? Ты, конечно, таких тонкостей не просекаешь, только поверь мне: бабушке приятно будет. На Неву взглянуть, на Петропавловку, и все такое. Она же у нас, можно сказать, ветеранша Империи Российской. И потом лично я Екатерину Александровкну всегда уважал, невзирая, знаешь, там на догматы. Домработницу я предупредил. Так что давай, подсуетись! Врач ничего не имела против, а бабушка, полежав с закрытыми глазами, рассудила, что отказывать экспроприатору неудобно. Силами стариков мы спустили канапе с бабушкой по лестнице и сквозь дверной проем, предусмотрительно распахнутый на обе створки, внесли и поставили посреди зала двухэтажной обкомовской квартиры. Три венецианских окна выходили на Дворцовую набережную, Неву и Петропавловскую крепость. Слева стрелка Васильевского - ростральные колонны и мой любимый Военно-морской музей. Шла вторая декада июня, и в Северной Венеции (как упрямо называла 8 бабушку свою злополучную столицу) уже начались белые ночи. Стоя за канапе, все мы вместе, стар и млад, созерцали противоборство зорь над сияющим имперским простором. Течение вод казалось неподвижным. - И все же крест не сбили. - Откуда, бабушка? - С усыпальницы государей наших… Шпиль за рекой сиял, только креста не видно было – ветер в профиль развернул. Из-под бастионов бухнула пушечка: полночь... - Беги, - сказала бабушка. - Беги из этого Некрополя. Ты меня слышишь? Я утвердительно поцеловал крендель седых ее кос. - Москва… Живой, говорят, город. Вот туда и беги. Ну, все, милая, - обратилась она к домработнице, - спасибо за гостеприимство, но дома, вы уж извините, лучше: голубки за окном воркуют. А от этого ландшафта мне и в детстве было не по себе. - Вы уж простите, что не ко времени, - сказала домработница. – Товарищ Краснобаев просил выяснить… — 4 —
|