|
Они сразу набросились на меня. Один светил фонариком мне в лицо, а другой прыгнул на грудь и прижал мои руки к земле. – Проснись и пой! – произнес тот, который был с фонариком. Это были двое бродяг с противоположной стороны дюн. Один уселся на меня верхом, а другой принялся обыскивать лагерь. – Ну и что тут у вас есть хорошенького? – Ты посмотри на него, – заметил другой. – Он чуть не обосрался от страха. Я плотно сжал колени, снова ощутив прилив чисто женского ужаса. Больше всего их интересовали наркотики. Тот, что с фонариком, перетряхнул наши спальные мешки и обыскал мой чемодан, после чего вернулся и опустился рядом со мной на одно колено. – А где все твои приятели, старик? Ушли и бросили тебя одного? Он начал обшаривать мои карманы и, обнаружив в одном из них бумажник, тут же опустошил его. Однако когда он вытряхивал деньги, вместе с ними выпали и мои школьные документы, и он, направив на них свет, принялся их рассматривать. – А это чьи? Твоей подружки? – и он с усмешкой уставился на фотографию. – Она отсасывать умеет? Спорю, что умеет. – Он раздвинул ноги и приложил фотографию к промежности. – Да! Еще как! – Дай-ка мне посмотреть, – попросил тот, что сидел на мне. И парень с фонариком бросил удостоверение мне на грудь. Сидевший на мне склонился ближе и прошипел; – Смирно лежи, сукин сын! Он отпустил мои руки и взял удостоверение. – Тощая сучка, – он перевел взгляд с фотографии на меня, и выражение его лица начало меняться. – Так вот же она! – Ну и быстро же ты соображаешь, старик. Тебе всегда это было свойственно. – То есть он! – он указал на меня пальцем. – Это она! Он это она! – И он передал удостоверение второму. Луч фонарика снова осветил свитер и блузку Каллиопы. И через некоторое время второй начинает расплываться в улыбке. – Ты нас провести хотела? Да? Значит, все что надо находится у тебя в штанишках? А ну-ка держи ее! – командует он. Его напарник пригвождает мне руки к земле, а сам он начинает расстегивать мой ремень. Я пытаюсь сопротивляться – ерзаю и брыкаюсь. Но они слишком сильны для меня. И вот трусы мои уже спущены, бродяга направляет луч фонарика на мою промежность и отскакивает. – Боже милостивый! – Что такое?! – Блядь! – В чем дело? – Это монстр! – Что? – Мне сейчас плохо станет. Ты только посмотри! Второму хватило одного взгляда, и он тут же отпустил меня, словно я был болен неизлечимой болезнью. Он вскочил, и оба, не сговариваясь, принялись пинать меня ногами, изрыгая страшные ругательства. А когда сидевший на мне ударил меня ботинком под ребра, я схватил его за ногу и повис на ней. — 357 —
|