|
Ольга старалась не глазеть на женщину, но против воли косилась на её забавный багаж: явно дизайнерской работы ранец в форме пагоды, сделанный из толстой формованной кожи. Похоже, он сам по себе весил немало, а внутрь помещалось лишь немного мелочей. Ольга любила интересные штучки, но никогда не взяла бы с собой в путешествие вещь столь тяжёлую и нефункциональную — под её полкой валялся тридцатилитровый бэг, сделанный из чего-то немаркого и синтетического. Да и в городе она предпочитала сумки, которые в кафе можно небрежно поставить на пол, и потерять их жалко только из-за содержимого, а не по причине собственной запредельной цены. Но попутчица, видимо, очень серьёзно относилась ко всем составляющим стиля, десяток аксессуаров, которые она выложила на столик, имели вид хотя и потёртый, но дорогой: кошелёк с монограммой «Шанель», причудливо расшитая косметичка, мобильник нехитрый, но в крокодиловом чехле, потрёпанный молескин, «паркер»… Одежда её выглядела немного странной, сложный крой намекал на брендовое происхождение, но исполнение не отличалось качеством, кривые строчки и торчащие нитки выдавали неопытность портного. Ольгу одолело любопытство начинающего детектива — кто эта парочка, чем занимаются, почему мужчина едет отдельно, — поэтому поймала взгляд женщины и легко завязала разговор, который удалось закончить лишь в третьем часу ночи. Ольга выключила лампочку над головой, завернулась в сыроватую простыню, закрыла глаза, но заснуть не смогла. Обрывки беседы вертелись в голове, и забавная, в общем, история чужой жизни отчего-то легла на сердце печалью. Гелла Анатольевна — родители назвали её Василиной, но девочке не нравилось, и в 16 лет она вписала в паспорт имя рыжей булгаковской ведьмочки — была воином. Сколько себя помнила, она сражалась с двумя врагами: с нищетой окружающего мира и гипотетическими вандербильдихами. В отличие от Эллочки Людоедки не имела конкретной соперницы, просто существовал определённый образ жизни, который был ей по вкусу, но совершенно не по карману. Осознавала себя благородной, шикарной и светской, но родилась на рабочей окраине, одевалась на блошиных рынках и проводила дни среди провинциальной богемы. Если бы устремления Геллы касались силы духа и тонкости натуры, она бы давно воспарила и шествовала, не касаясь ногами грязных канцерогенных облаков, плывущих над родным промышленным городом. Но хотелось вещей земных и конкретных: блистать, поражая воображение каждого встречного, а уж чем дело десятое. Пока была молоденькая, не надевала трусов под прозрачные платья — вполне действенный приём, между прочим, глазели все и стар и мал. Стала старше — начала конструировать одежду, получалось неплохо, но на воплощение интересных идей не хватало ни опыта, ни терпения. Ей удавалось создавать из ничего скандалы и шляпки, но не салаты — готовил в их семье муж, тот самый покорный человечек, отселённый в плацкарт для экономии. Правда, Гелла сама их заправляла. Она любила пряности и снадобья: как и многие стареющие женщины, считала себя ведьмой, принимая за сполохи колдовской силы проявления подступающего климакса. Гадала, вязала амулеты, исцеляла, смотрела в стеклянные шары, носила дома чёрные мантии, а в путешествие обязательно брала с собой Таро и кисет с лекарственными травами. Для Ольги выбросила карту — «повешенный» и долго говорила о магическом посвящении, ритуальных действиях и отказе от собственного «я». Ольга посмотрела на картинку и слегка растерялась: — 15 —
|