Линии

Желаю вам всяческих успехов.

Ответа он не получил и написал еще раз. Письма возвращались ему в нераспечатанных конвертах, и тогда он стал рассылать свои сообщения во все газеты, еженедельники, на все радиостанции и телеканалы, во все издательства, писателям и журналистам, — всем, кого знал. И опять никакой реакции. К тому же содержание передач не изменилось ни на йоту. Сугино понял, что без юридической поддержки ему теперь не обойтись, и стал приискивать работу, чтобы оплатить адвокатский гонорар. Он отправил свое резюме во множество компаний, но не прошел ни одно из собеседований. С каждым разом он все больше убеждался, что и здесь его друг приложил руку. Все служащие, общавшиеся с ним на собеседованиях, были в курсе последних выпусков радиопередач, и за их спинами маячила тень его друга. «Он рассказал им обо мне», — думал Сугино. Куда бы он ни обращался: в залы «пачинко» [10], в курьерские службы, в фирмы, занимающиеся дорожным строительством, — везде витал дух его приятеля, и он был совершенно беззащитен. В конце концов он обратился к адвокату, о котором говорили, что он помогает и самым бедным, — и адвокату успел промыть мозги проклятый друг. Юрист посоветовал Сугино лечь в клинику, а когда тот попытался настаивать, пригрозил сдать его в полицию.

Сугино больше не мог есть и перестал спать. Большую часть времени он проводил у окна со своим биноклем. Он потерял около двадцати килограммов: друг сговорился со всеми продавцами и официантами кафе, и теперь ему подсовывали только тухлые или отравленные продукты. Сугино уверился в этом, увидев, в какой гнев впал один из продавцов, когда он сунул ему под нос купленный батон, требуя доказательств того, что хлеб не отравлен. «Что ж, правда глаза колет», — злорадствовал Сугино. Но наступил день, когда он уже не мог доверять даже «Калори Мейт» и витаминизированным напиткам, которые продавались в уличных автоматах. Он обнаружил, что один из техников, обслуживающих эти автоматы, также связан с его другом. Его выдавало поведение — бинокль не мог лгать. Этот техник вел себя так, словно был не на работе: то на небо посмотрит, то перекинется парой слов с детишками, что бегают по улице, то скажет какую-нибудь глупость своим товарищам и потом смеется с ними, а то ногой камушек пнет. Нормальный человек ни за что не стал бы так себя вести…

Когда от голода начинало подводить живот, Сугино воровал продукты прямо с прилавков. Но он оставался бдительным: крал только там, где его друг еще не догадался или куда не успел подложить отравленную пишу. Обычно он таскал выпечку или овощи, когда их привозили рано утром.