Карлики

– Это просто шедевр, – сказала она.

– Но знаешь что, – сказал он, садясь, – в каком‑то смысле я вижу в тебе скорее парня, чем женщину.

– Это в каком же смысле?

– Нет, нет, как женщина ты в порядке. Но мне нравится, как ты умеешь хранить свою мыслительную энергию, копить ее и пользоваться ею, когда нужно. Я сам у тебя этому учусь. И еще ты для меня верный друг. Настоящий хороший приятель, свой парень.

– Правда?

– Да. Видишь ли, вот взять, например, Марка, так он никогда этого не понимал. Женщина для него – только женщина и ничего больше. А от нашей с тобой духовной близости скорее родится что‑нибудь стоящее, чем от близости между нашими телами. Может, мы и не всегда ощущаем это единство, но оно существует, уверяю тебя.

Она поставила на стол чашки и налила молока.

– Марк хочет, чтобы его женщины обращались к нему «сэр» и по три раза в день козыряли ему. А он в ответ даже шляпу не приподнимет. А еще меня достает, что он слишком уж легко относится к тому, что называется личной жизнью, – несется во весь опор, а что будет с женщинами, с которыми его сводит судьба, и думать не желает.

– Чай готов.

Они сели за стол, и она стала нарезать хлеб.

– Нельзя держать женщину в герметичном футляре и открывать его, только когда свет выключен, – сказал Пит. – Женщина и в других областях может многого добиться.

– Но ведь он тебе нравится, я так понимаю?

– Нравится? Конечно, нравится.

Он нарезал на ломтики помидор и насыпал соли на тарелку.

– Он умеет слушать, – сказала Вирджиния.

– Он тупой и упертый. Вот что я тебе скажу. На днях он пытался убедить меня, будто все мои проблемы из‑за того, что я недостаточно часто с тобой сплю.

– Марк?

– Да.

– А он‑то откуда знает? Я имею в виду, откуда он вообще знает? Ну, про нас?

– Понятия не имею. Может, я сам когда‑нибудь об этом упомянул.

– То есть ты сам сказал ему, что мы не слишком часто занимаемся любовью?

– Ну да.

– Ого.

– А что? Ты против?

– Нет.

– По‑моему, стыдиться тут нечего.

– Да, конечно, может, мы просто напишем совместное заявление и пошлем ему?

– В этом нет необходимости, – сказал Пит. Он налил чаю.

– Чтобы он не беспокоился.

– Не думаю, – сказал Пит, – чтобы его вообще беспокоили наши проблемы.

– Как знать, – сказала она. – Может, он только об этом и думает, ночей не спит. Конечно, я могу сама написать ему письмо отравленными чернилами и сообщить, что наши отношения – не его собачье дело.