Идеальная жизнь

— М-м… Да. Я буду. Да, ты тоже.

Он швырнул карандаш через комнату и вздохнул, клочок бумаги упал на край кровати. Касси села и взяла бумажку в руки.

— Окружная больница Лос-Анджелеса? — прочла она. — Двадцать пятая палата, седьмой этаж.

Алекс закрыл глаза и провел рукой по лицу.

— Похоже, Лиз Смит начнет свою колонку с упоминания о моей… моих вчерашних разногласиях с Ником Лярю. — Он сел, а потом голым прошел к окну и свесился в него так, что первые розовые солнечные лучи двумя параллельными линиями пересекли его спину. — Микаэла не в себе, потому что нельзя допускать негативные отзывы в прессе за месяц перед «Оскаром». Она пытается уравновесить общественное мнение, представив меня в выгодном свете. Одному богу известно, как ей удалось проделать это в шесть утра, но она организовала фотосессию со мной и больными лейкемией детьми из педиатрического отделения больницы.

Алекс обошел кровать и сел рядом с Касси. Она коснулась синяка у него на лице.

— Больно?

Он покачал головой.

— Не настолько, чтобы оставить тебя одну обедать. — Он опустил глаза, рисуя круги на простыне, которая прикрывала ее бедра. — Касси, я должен еще раз извиниться. Я не хотел, ты же знаешь, что я не хотел… — Он сжал кулак. — Черт, иногда я просто взрываюсь.

Касси обхватила его лицо руками и нежно поцеловала в губы, стараясь не сделать больно.

— Я знаю, — ответила она, чувствуя, как что-то тягучее раздувается внутри и становится комом в горле. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это не любовь, а просто облегчение.

В дверь постучали. Алекс натянул трусы и открыл. За дверью стояла невысокая дородная женщина, показавшаяся Касси знакомой, хотя, вероятно, всему виной были ее черты лица, потому что она напоминала обычную бабушку: жиденькие каштановые волосы собраны в пучок, глаза цвета старого дерева и грустная, как дождь, улыбка.

— Я слышала, как зазвонил телефон, мистер Риверс, поэтому решила, что, вероятно, вы будете вставать.

Она проворно прошла к прикроватной тумбочке Алекса и поставила поднос, который принесла. «Лос-Анджелес таймс», кофе, яблочные кексы и божественно пахнущие рулеты, посыпанные сахарной пудрой.

Миссис Альварес… Имя эхом пронеслось в памяти Касси еще до того, как она прошептала его вслух.

— Миссис Альварес…

Она села так резко, что простыня опустилась ей до талии. Миссис Альварес, которая вела хозяйство, когда они жили в этих апартаментах. У которой в комнате изображений Иисуса больше, чем членов ее собственной семьи. Которая научила Касси печь открытый фруктовый пирог и однажды, когда Алекс был на съемках, обнимала Касси в темноте на этой самой кровати, пока кошмары не рассеялись.