Идеальная жизнь

— Миссис Барретт, — прокричала одна журналистка, — вы продолжаете жить с Алексом Риверсом?

— Нет, — ответила Касси.

— Он согласился дать вам развод?

Касси посмотрела на Карлу Бонанно, сидящую слева от нее.

— Документы будут посланы ему сегодня. Не думаю, что он станет возражать.

Какой-то журналист выскочил перед толпой собравшихся, размахивая микрофоном у самой кафедры.

— Крайне жестокое обращение — не частое основание для развода, миссис Барретт. Вы придумали эти обвинения для того, чтобы ускорить бракоразводный процесс и прибрать к рукам его денежки?

У Касси глаза расширились от подлости человека, дерзнувшего задать такой личный вопрос. Ради всего святого, это же ее семья! Ее муж.

— Я ничего у Алекса отбирать не собираюсь, — ответила она и подумала: «Только саму себя». — И обвинения не сфабрикованы. — Она умолкла, понимая, что достигла точки, от которой нет возврата. Потом убрала с лица все эмоции и вновь подняла голову, глядя на каждого и ни на кого конкретно. — Последние три года я сносила побои от Алекса Риверса.

«Прости, прости, прости…» В голове пронеслась молитва, и Касси не знала, то ли она обращается к Богу, то ли к Алексу, то ли к себе. Она почувствовала, как бешено колотится сердце, так что, казалось, даже блузка вздымается.

— У вас есть доказательства?

Вопрос задала женщина, и он прозвучал мягче, чем остальные, — возможно, именно поэтому Касси решилась. Не сводя глаз с двери в дальнем конце конференц-зала, она отвернула ворот и показала ужасный фиолетовый след. Вытащила блузку из юбки, приподняла и повернулась, чтобы были видны распухшие, черно-синие ребра.

Конференц-зал взорвался вспышками фотоаппаратов и какофонией звуков. Касси стояла не шевелясь, пытаясь унять дрожь и желая только одного — оказаться подальше отсюда.

Когда наутро после того, как Алекс ее избил, Касси проснулась, его половина кровати была пуста и аккуратно застелена. Секунду она смотрела на ровно выстроенные подушки. Может быть, ничего не было. Может быть, Алекс не ложился.

Она приняла душ, осторожно подставляя под горячую воду избитое тело, и пошла взглянуть на Коннора. Ночная сиделка повернула малыша к Касси, чтобы она могла его покормить. Сидя в высоком кресле-качалке, Касси смотрела в окно на то, что обещало стать прекрасным калифорнийским днем.

— Мы опять уезжаем, — шепнула она Коннору.

Потом встала, уложила его на пеленальный столик, расстегнула подгузник и положила под попку свежий. Она рассматривала его тельце: длинные тоненькие ножки, полный животик, складочки жира на ручках, которые выглядели совсем как мышцы взрослого человека.