Хрупкая душа

Амелия не сдержала улыбки.

— Завтра, будь добра, дай нам хоть чуть-чуть протеина.

— Напомни, чтобы я купила тофу.

— Фу-у… — Она водрузила груду тарелок на стол. — Тогда напомни, чтобы я покончила с собой перед обедом.

Ты подбежала к своему детскому стулу. Конечно, мы его так не называли: тебе же было уже почти шесть лет и ты считала себя вполне взрослой девочкой. Вот только достать до стола сама ты не могла, слишком уж была маленькой.

— Чтобы приготовить миллиард фунтов макарон, понадобится семьдесят пять тысяч бассейнов воды, — сказала ты.

Амелия, ссутулившись, села рядом с тобой.

— А чтобы съесть миллиард фунтов макарон, надо всего-навсего родиться в семье О’Киф.

— Возможно, если будете и дальше жаловаться, я приготовлю завтра какой-нибудь деликатес… Например, кальмаров. Или бараньи потроха. Или телячьи мозги. Это всё протеин, Амелия…

— Когда-то давным-давно в Шотландии жил мужчина по имени Сони Бин. Так вот, он ел людей ! — объявила ты. — Где-то тысячу людей съел.

— Мы, к счастью, еще до такого не докатились.

— А если бы докатились, — личико твое просияло, — из меня получилось бы прекрасное филе.

— Ладно, хватит. — Я шлепнула тебе на тарелку щедрую порцию горячей пасты. — Приятного аппетита!

Я покосилась на часы: десять минут седьмого.

— А где же папа? — спросила Амелия, словно прочтя мои мысли.

— Придется нам его подождать. Думаю, он вернется с минуты на минуту.

Но пять минут спустя Шон так и не явился. Ты нетерпеливо ерзала в своем детском стульчике, Амелия лениво ковыряла слипшуюся пасту на тарелке.

— Хуже, чем макароны, могут быть только холодные макароны, — пробормотала она.

— Ешьте, — смилостивилась я, и вы с сестрой налетели на феттучини, как ястребы на добычу.

Я же только смотрела на свою тарелку: голод миновал. Через несколько минут вы уже отнесли посуду в раковину. Сантехник спустился сказать, что закончил, и оставил счет на кухонном столе. Дважды звонил телефон, и оба раза трубку брала одна из вас.

В половине восьмого я позвонила Шону на мобильный, и меня тотчас переключили на автоответчик.

В восемь я соскребла ледяное содержимое своей тарелки в мусорное ведро.

В пол девятого уложила тебя спать.

Без четверти девять позвонила в участок.

— Меня зовут Шарлотта О’Киф, — сказала я. — Вы не знаете, Шон сегодня вышел на вечернюю смену?

— Он ушел примерно без пяти шесть, — ответила диспетчер.

— Ах да, конечно, — небрежно ответила я, как будто просто об этом забыла. Не хотела, чтобы она приняла меня за жену, которая не знает, где ее муж.