|
Гектор был потрясен: — Лекарство, которое поможет влюбиться в выбранного человека? Или сохранить влюбленность, если этого хочешь? Мари-Клер не ответила и посмотрела на Гюнтера, словно спрашивая, о чем можно рассказать. Гюнтер вздохнул. — Догадались, — подтвердил он. Гектор принялся размышлять обо всех последствиях такого препарата для жизни людей. А если подмешать это человеку без его ведома? — Мы из-за него в такое дерьмо вляпались! — неожиданно произнес Гюнтер. Странно было слышать от Гюнтера такие грубые слова. В этот момент Гектор окончательно понял, что тот ужасно зол на профессора Корморана. Гюнтер отхлебнул коньяка, потом сделал знак Мари-Клер — пусть продолжает описывать ситуацию. — Наши команды довели до ума три вещества с разными эффектами. Профессору Корморану поручили исследовать их воздействие на любовные чувства здоровых добровольцев. Но мы не знали, что он самостоятельно изменил формулы, которые мы ему предоставили, и втайне привлек к работе химика из своего университета. В результате полученные результаты относились к модифицированным продуктам, а не к нашим исходным веществам. Гектор подумал, что профессор всегда казался ему слегка тронутым — и вот подтверждение! — И какими были результаты? — Многообещающими, — ответила Мари-Клер. Гектор почувствовал, что больше она ничего не скажет. — Мы вляпались из-за него в полное дерьмо, — повторил Гюнтер. По его голосу было слышно, что две порции коньяка сделали свое дело. Мари-Клер объяснила, что в один прекрасный день профессор стер с твердых дисков компьютеров все последние данные и исчез вместе с образцами новых переделанных составов. — А химик? Мари-Клер снова посмотрела на Гюнтера, и тот утвердительно кивнул. — Химик сошел с ума, — сказала Мари-Клер. — Сошел с ума? — Мы думаем, что он решил протестировать одно из новых веществ на себе. Теперь его мысли бессвязны. Его… увезли в лечебницу. — Ну что за мерзавец, — сказал Гюнтер, приступая к третьему бокалу коньяка. Мари-Клер продолжила свой рассказ. Исследования, посвященные любви, уже обошлись лаборатории в сотни миллионов долларов и вот-вот должны были привести к конкретным результатам, когда великий профессор исчез. Конкурирующие компании разрабатывают ту же тему, то есть идет нечто вроде гонки со ставками в миллионы долларов. Наступила тишина. Гюнтер и Мари-Клер пристально глядели на него, и у Гектора возник вопрос. Он был почти уверен, что знает ответ, но все-таки задал его: — 17 —
|