|
Видимо, настрой у товарища Кузина был философский. — Разрешите, — говорю, — вас поздравить. Ваш ребенок оказался 400 000-м жителем нашего города. Сам я из редакции. Хочу написать о вашей семье. — Чего писать-то? — Ну, о вашей жизни… — А что, живем неплохо… Трудимся, как положено… Расширяем свой кругозор… Пользуемся авторитетом… — Надо бы куда-то зайти, побеседовать. — В смысле — поддать? — оживился Кузин. Это был высокий человек с гранитным подбородком и детскими невинными ресницами. Живо поднялся с газона, отряхнул колени. Мы направились в «Космос», сели у окна. Зал еще не был переполнен. — Денег — восемь рублей, — сказал Кузин, — плюс живая бутылка отравы. Он достал из портфеля бутылку кубинского рома. Замаскировал оконной портьерой. — Возьмем для понта граммов триста? — И пива, — говорю, — если холодное… Мы заказали триста граммов водки, два салата и по котлете. — Нарезик копченый желаете? — спросил официант. — Отдохнешь! — реагировал Кузин. В зале было пустынно. На возвышении расположились четверо музыкантов. Рояль, гитара, контрабас и ударные. Дубовые пюпитры были украшены лирами из жести. Гитарист украдкой вытер ботинки носовым платком. Затем подошел к микрофону и объявил: — По заказу наших друзей, вернувшихся из курортного местечка Азалемма… Он выждал многозначительную паузу. — Исполняется лирическая песня «Дождик каплет на рыло!..» Раздался невообразимый грохот, усиленный динамиками. Музыканты что-то выкрикивали хором. — Знаешь, что такое Азалемма? — развеселился Кузин. — Самый большой лагерный поселок в Эстонии. ИТК, пересылка, БУР… Ну, давай! Он поднял стакан. — За тебя! За твоего сына! — За встречу! И чтоб не последняя… Две пары отрешенно танцевали между столиками. Официанты в черно-белой униформе напоминали пингвинов. — По второй? Мы снова выпили. Кузин бегло закусил и начал: — А как у нас все было — это чистый театр. Я на судомехе работал, жил один. Ну, познакомился с бабой, тоже одинокая. Чтобы уродливая, не скажу — задумчивая. Стала она заходить, типа выстирать, погладить… Сошлись мы на Пасху… Вру, на Покрова… А то после работы — вакуум… Сколько можно нажираться?.. Жили с год примерно… А чего она забеременела, я не понимаю… Лежит, бывало, как треска. Я говорю: «Ты, часом, не уснула?» — «Нет, — говорит, — все слышу». — «Не много же, — говорю, — в тебе пыла». А она: «Вроде бы свет на кухне горит…» — «С чего это ты взяла?» — «А счетчик-то вон как работает…» — «Тебе бы, — говорю, — у него поучиться…» Так и жили с год… — 20 —
|