Глобалия

Байкалу очень хотелось сказать «да». В Глобалии с курением давно было покончено. Курить дозволялось лишь в специальных клубах, где собирались любители этого занятия, которое отныне причислялось к опасным видам спорта наряду с боевыми искусствами и горными лыжами. Участники разбивались на группы по четыре человека, усаживались за столы с мощной каталитической вытяжкой посередине и курили в течение часа. Байкал не раз бывал в таких клубах. Ему очень нравился вкус табака, но все эти правила и ограничения действовали ему на нервы. После каждого сеанса полагалось три четверти часа вентилировать легкие и проходить обязательное медицинское обследование, так что Байкал в конце концов махнул на все рукой и не стал обновлять свой членский билет.

Чем дальше они с Фрезером продвигались на северо-запад, тем чаще натыкались на следы человеческого присутствия. Обычно это были полуразвалившиеся автомобили. Первым им попался на глаза ржавый джип старой модели, без осей, стоявший на каменных подпорках.

— Как же она здесь оказалась? — спросил Байкал. — Тут и дороги-то нет.

— Дороги? Какой еще дороги?

— Разве это не машина?

Фрезер выглядел озадаченным. Он подошел к кузову, наклонился, чтобы заглянуть внутрь, и сказал, покачивая головой:

— Может, когда-то это и была машина, только сто лет назад. А сейчас это дом, тут давно люди живут.

И действительно, внутри виднелись расстеленные циновки, в углу — некое подобие печки, сложенное из камней. Старая выхлопная труба служила вытяжкой.

— Никого нет?

— Кто его знает, — пробормотал Фрезер, оглядываясь по сторонам, — может, они спрятались, когда увидели нас.

И они отправились дальше. Байкал, который все пытался найти настоящую дорогу, не раз замечал нечто похожее на поворот заброшенного шоссе или даже следы дорожных работ. В некоторых местах земля была сплошь покрыта маслянистыми темно-фиолетовыми камнями, которые легко крошились. Это вполне могли быть остатки разъеденного эрозией асфальтового покрытия.

Сначала Фрезер веселился и балагурил вовсю. Ром привел его в самое радужное настроение, и он принялся распевать старинные песни. Слов разобрать было невозможно, да он и сам не понимал, о чем поет. Похоже, это был не англобальный, а какой-то другой язык или языки. Но чем более обитаемой выглядела местность, тем тише пел Фрезер, а потом и вовсе умолк. Казалось, он все время ждал какого-то подвоха. Когда они в первый раз заметили людей, он дернул Байкала за рукав, заставил пригнуться и по-пластунски отползти за скалу.

Из своего укрытия они смогли хорошо рассмотреть проходивших мимо людей. Это оказались дети, человек десять, и их звонкие голоса разносились по всей долине. Одеты они были в школьную форму — плиссированные клетчатые юбки, красные пиджачки, шотландские галстучки, — но почти во всех костюмах чего-то недоставало: то не хватало рубашки, то был оторван рукав. Все дети шли босиком. Когда они оказались совсем близко, Байкал заметил, что каждый что-то тащит в руках. Первый — какую-то тяжелую трубу, второй — треногу, третий — металлический треугольник. Еще трое, кряхтя от напряжения, несли на плечах длинную блестящую ленту. За ними, возвышаясь на целую голову, вышагивали две монахини в серых одеяниях.