Глобалия

Первое, что бросалось в глаза в незнакомце, это изобилие морщин. Множество глубоких борозд пролегло вокруг его век, образовало складки на лбу, изрезало щеки. Под выцветшими глазами висели тяжелые мешки. Более тонкие морщинки торчали вокруг уголков рта, словно иголки из подушечки для булавок. Судя по обнаженным по локоть рукам, сжимавшим ружье, такие же складки покрывали все его тело. Лицо незнакомца обрамляла борода с проплешинами, которая больше всего напоминала грязные водоросли, облепившие бетонный причал.

Ко всему этому добавлялась невероятная худоба. В вырез рубашки было видно, как кожа туго обтягивает кости и воинственно торчат наружу узкие ребра. Так что, снова взглянув незнакомцу в глаза, Байкал задумался, что может означать их блеск — страх, голод или лихорадку. Мужчина слегка дрожал.

— Вставай! — закричал он, нервно размахивая дулом ружья, — руки вверх!

Байкал выпрямился и поднял руки. Оказавшись на ногах, он заметил, что нападавший тут же немного отодвинулся назад. Незнакомец был невысок ростом и по сравнению с рослым, статным Байкалом выглядел особенно хилым, сгорбленным и каким-то потертым. Оценив ситуацию, молодой человек подумал, что защищаться будет несложно. Он решил дать незнакомцу еще немного выпустить пар.

— Надо же, ничего не боится! — прохрипел тот, — разлегся себе и спит как ни в чем не бывало...

Говорил он глухо, едва слышно. Казалось, он и сам удивлялся звуку своего голоса посреди шорохов пустыни.

— Чего вы хотите? — спокойно спросил Байкал.

— Вопросы здесь задаю я! — обиделся незнакомец и, словно рассердившись на себя за нетвердый голос, зашелся в ужасном приступе мокрого кашля.

А потом добавил уже несколько более отчетливо:

— У тебя в мешке, похоже, полно всякой всячины.

— Ты бы положил сначала ружье, — с улыбкой ответил Байкал.

В его невозмутимости не было ничего героического. Чем дольше он наблюдал за этим человеком, тем меньше его боялся. Слабость и безотчетный страх, который читался в каждом жесте, внушали Байкалу жалость.

То ли незнакомец догадался, что Байкал его жалеет, и обиделся, то ли просто впал в панику, но вдруг он весь затрясся от ярости:

— Заткнись и давай сюда мешок!

Он поднял ружье и начал прицеливаться.

Тут Байкал действительно испугался, но не столько того, что его противник преднамеренно нажмет курок, сколько того, что ружье случайно разрядится само. Он выбросил вперед левую руку и направил на незнакомца короткий разряд защитных лучей. Оружие это было совсем не опасным и годилось в лучшем случае для самозащиты. В Глобалии женщины брали с собой такие вещицы, в одиночку отправляясь вечером на прогулку в определенные кварталы. Но и этого оказалось достаточно, чтобы сбить нападавшего с ног. Удар пришелся ему в грудь, и он застонал так, как будто его со всех сил стукнули кулаком. Выпустив ружье, незнакомец отлетел на несколько метров назад и плюхнулся задом на красную землю, по дороге разорвав рубашку о колючий куст. Байкал подобрал ружье, бросил его подальше и помог бедняге подняться.