|
Я постучал по стеклу и крикнул: – Эй, есть кто живой? Но с тем же успехом я мог бы кричать в безвоздушное пространство с Луны. Я вернулся к кровати и осмотрелся в поисках телефона, стационарного или сотового. Ничего. То есть вообще ничего. Ни телевизора, ни компьютера, ни кондиционера. Никакой медицинской аппаратуры, никаких выключателей света, никаких книг. Ощущение, надо сказать, жутковатое. Как будто ты одновременно находишься и в прошлом, и в будущем. – Какого хрена?! Где я?! Тишина. – Тут есть кто-нибудь? Тишина. Да, это избитые выражения. Но, знаете… когда ты приходишь в себя в больничной палате после того, как тебя похитили какие-то дядьки в скафандрах, запихнули сначала в мешок, а потом в вертолет, и увезли хрен знает куда, ты не будешь задумываться о каких-то словесных изысках. Ты будешь орать первое, что придет в голову, а именно всякие махровые банальности типа «Где я?! Тут есть кто-нибудь?». Махровые банальности. Тоже тот еще словесный изыск. Даже если там кто-то был, в тот конкретный момент этот «кто-то» временно отсутствовал. Я принялся осматривать комнату на предмет замаскированных кнопок вызова медсестры, скрытых динамиков, невидимой проволоки взрывателя, черта лысого – хотя бы чего-нибудь. – но не нашел ничего. Зато заметил еще одну странность: полное отсутствие маркировки на чем бы то ни было. Никаких фирменных знаков, никакой металлической таблички на задней стенке кровати, обозначающей, что кровать была сделана в Жопе-Мира, штат Висконсин, на мебельной фабрике «Дубовые кружева» под контролем рабочего профсоюза – или в Шэньчжэне, посредством безжалостной эксплуатации детского труда. Я не нашел даже отверстий, оставшихся от гвоздей, которыми такая табличка могла быть прикручена. Выходит, табличку убрали, а отверстия зашпаклевали, зашкурили и аккуратно закрасили. Какая-то хрень получается, честное слово… Матрас? Однотонный, без всяких узоров и опознавательных знаков. Я заглянул в туалет. Осмотрел унитаз, спустил воду. Слив был такой мощный, что мне сразу вспомнились фильмы, в которых какой-нибудь террорист взрывает бомбу в самолете на высоте в сколько-то там тысяч метров, причем взрыв непременно выносит входную дверь, и все вещи из пассажирского салона со свистом вылетают в образовавшуюся дыру. Так вот, унитаз. Тоже без опознавательных знаков. Я рассмотрел туалетную бумагу. Никаких логотипов, никаких яблочек-ромашек, выдавленных на бумаге. Никакого товарного знака на внутренней стороне картонной трубочки. Хотя, как знаток и ценитель, отмечу: это была очень хорошая бумага, ослепительно-белая, трехслойная, мягкая, с «простежкой». Теперь такая встречается только в арабских странах. — 21 —
|