Подвиг

— Только не ложись! — крикнул Шищенко мальчишке. — Это смерть, понял? Когда бежишь — это может быть, а если ляжешь — наверняка, понял? — Он вздрагивал от напряжения, мучительно изгибался, оглядывался вниз на БТР. — Да что он там телится? Пошел! Давай!

БТР рывком тронулся, разворачивая пушку, вылетел на поворот и открыл огонь.

— Вставай, сынок! — заорал Мишка. — Ура! Ура-а-а!! — Он вскочил на гребень и побежал по широкому голому склону горы.

Сверху застрочил пулемет, духи, засевшие за камнями под вершиной, ударили из автоматов. Мишка уже не видел, как мальчишка, едва поднявшись, получил очередь в грудь и повалился навзничь.

— Только не ложись! — орал Мишка. — Не ложись, сынок! Ура-а-а!! — Он тянул бесконечное «а-а-а!!» оскаленным ртом, коротко вдыхая, карабкался по осыпающимся камням, падал и вставал, стрелял по мелькающим между камнями чалмам и снова бежал.

С вершины, оставляя дымный след, полетела ракета и снесла башню БТРа. Солдаты падали один за другим и безжизненно скользили вниз по склону, а Мишка орал, как заведенный, не умолкая и лез наверх. Пот ручьями лился по лицу, оставляя полосы на маске из густой черной пыли. Рыжий солдат взмахнул руками и повалился на него, цепляясь судорожно скрюченными пальцами. Мишка не глядя оттолкнул его.

Он был уже около вершины. Душман, приподнявшись из-за камня, в упор навел ему в грудь автомат и нажал на спуск. Автомат сухо щелкнул, в следующее мгновение Мишка отбил в сторону ствол, всадил штык в живот и швырнул труп вниз. Тут же ударил магазином в лицо следующего, тот упал, и Мишка с размаху со скрежетом воткнул штык в камни сквозь него, раз, другой, третий, кромсая неподвижное уже тело. Едва он успел разогнуться, как окованный железом приклад раздробил ему челюсть. Мишка упал, выронив автомат, и душман с пронзительным визгом бросился душить его. Они несколько раз перекатились друг через друга, Мишка нащупал и вытащил из сапога финку и снизу воткнул ее. С трудом разжал мертвые руки и поднялся. Кровь с двух сторон лилась из разбитого рта.

— Кто на меня? — заорал он. — Ну, кто еще?!

Он бросился с голыми руками на пулеметчика, тот побежал, бросив пулемет, Мишка догнал его, повалил, вцепился пальцами в лицо и стал бить головой о камни, мотая его из стороны в сторону, будто пытаясь разорвать. Вскочил и оглянулся вокруг бешеными глазами. Убивать больше было некого — он один стоял на вершине, весь залитый кровью, своей и чужой, с кровавыми по локоть руками, — и он заорал в пространство, сотрясаясь всем телом, и орал, покуда не кончилось дыхание.