|
"Куда, куда ты это тащишь?" Вместе с биноклем я прижимаю к себе пол-литровую банку с черными камнями и медузой в морской воде, засушенного краба, павлинье перо и шелковые трусы, которые она выдергивает, чтоб натянуть под свой цветастый сарафан: "Отвернись!" Расставив все обратно на подоконнике, я снова припадаю к окулярам, твердая резина которых выявляет обидную хрупкость моих глазниц. По морю разливается закат. "Адмирал Нахимов", который раньше назывался "Великая Германия", выходя из порта, оставляет за собой кроваво-красный след. 2 Думать он мог только на бумаге. И когда, ткнув в непроливашку с зелено-фиолетовым отливом, вытащив волосок из тугой расселины пера и оттерев ногти о розовую промокашку, Александр задумывался, уносило его в одну и ту же воронку - как тех норвежских рыбаков в рассказе "Низвержение в Мальстрём". Нет, но действительно? Откуда есть пошло все это? Я родился в Германии... Несмотря на значительность, зачин, по сути, ничего не значил. Никакой чужбины вспомнить он не мог, будучи увезенным оттуда младенцем, который в сознание пришел от стихов, которые читала мама: Это что за остановка, Бологое иль Поповка? А с платформы говорят: "Это город Ленинград. - Не Ленинград, а Град Петров, - сердился дед. - Пальмира Севера! Нордическое лицо бывшего кавалера "Святой Анны" сохраняло надменность только в левый профиль. Когда-то в жутких "Крестах" времен Зиновьева свирепая волчанка отъела деду полноздри. Красиво-безобразный, город был похож на деда, и жить бы Александру не тужить среди просторных площадей и каменных "мешков", мостов, дворцов и коммуналок, набитых злобными клопами и людьми, когда бы не чертом из табакерки! Самозванный папа - гвардии майор Гусаров. Слушатель Бронетанковой Академии, Гусаров ее "слушал", видимо, вполуха, почему и получил распределение, как в песне: "Дан приказ ему: "На Запад..." "В Германию?" - вскричала мама с радостью. "В Западный военный округ". "Меня в свое время, - сказал дед, - тоже хотели туда отправить. В Могилевскую губернию". "Кто, дедушка?" "Известно, кто... Сыновья Ноя, мягко говоря. Кто был ничем и стал, к несчастью, всем. Ты с ними, внучек, еще столкнешься: храни тебя Господь..." "Густавыч! - рыкнул Гусаров. - Не свертывай мозги ребенку!" И - как в Эрмитаже на картине "Похищение сабинянок" - схватил их с мамой и ночью с Витебского увлек в завьюженную бездну. Скитания по гарнизонам кончились тем, что Гусаров не угодил высокому начальству и был отозван в распоряжение Главштаба - вершителя судеб. В новом окне на жизнь появился Сталин в фуражке - семнадцать метров с постаментом. — 7 —
|