|
– Ох, черт, – рявкнул он. – Если хочешь, пешком пойду. – Он всё и вся ненавидел. Но не шевельнулся. Вскоре началось скучное путешествие, мускулистые крепкие ноги крутили педали по песчаной дороге к городу. Справа обычный тропический парадиз – море, пальмы, стройные девушки купались в намокших саронгах, лачуги аттап, дети машут руками. Слева рисовые заливные поля и массивные буйволы. Сверху безжалостная синева и солнце в зените. Мимо проезжали немногочисленные машины, маленький «остин» с набившимся внутрь огромным семейством; дети махнули презрительно. Однажды встретился «кадиллак», пустой, кроме гордо курившего шофера в униформе; вместо номерного знака надпись «АБАН». – Дурное предзнаменование, – сказал Краббе. – Для шин, я имею в виду. Интересно, как наша машина пойдет по такой дороге. Когда ее доставят. – Если доставят. Наверно, об этом ты тоже договориться забыл. – Ох, заткнись. – Сам заткнись. Не смей так со мной разговаривать. – Ох, заткнись. Но тут перебранку они прекратили, так как перед ними остановился автомобиль. Из пыльного автомобиля выглянуло лицо, европейское, потом приветственная рука. – Прямо как Стэнли с Ливингстоном, – заметил Краббе. – Мило с его стороны. Лицо было бледное, глаза светлые, волосы почти белые, брови неразличимые, ресницы как будто сожженные. Лицо, впрочем, юное, острое, словно у эльфа. – Лучше я вас подброшу, – сказал незнакомец. – Знаете, на самом деле, не надо бы вам колесить тут на этих штуках. Я хочу сказать, белые так не делают, равно как и всего остального, только не здесь; вдобавок действует Чрезвычайное положение. Коммунисты выскакивают из моря подобно Протею. Вы, наверно, новички. Без машины? – Она идет поездом. Слушайте, я вас знаю. Где-то в Англии. Или в армии? – Я был в авиации. Вы университетский? Я заканчивал… – Вы изучали закон. Я – историю. Ман… ман… – Хардман. – Хардман, господи. Роберт Хардман. Ну, кто бы мог… – Руперт Хардман. – А я Краббе. – Ну, боже милостивый, кто б мог подумать… Рукопожатия, похлопыванье, недоверчивые восклицания. Фенелла терпеливо ждала. И наконец, сказала: – Виктор, где твое воспитание? – Виктор, конечно. А это миссис Краббе? – Простите. Руперт Хардман – Фенелла. Что вы тут делаете? – Закон. По-прежнему закон. А вас сюда назначили? – Образование; меня должны были встретить. Толбот. Вы его знаете? Мы пытаемся в город попасть. Наверно, там кто-нибудь… — 9 —
|