Дорога перемен

Эрни съедает гору оладий с малиной, три яйца, сосиску с жареным картофелем на гарнир, четыре тоста, маффин, два блинчика, две половинки грейпфрута, копченую скумбрию. И только прикончив омлет с грибами, он признается, что наелся. На кухне Аннабель что-то роняет, и это что-то разбивается.

В итоге Эрни даже не платит за еду — Аннабель настаивает на том, что завтрак за счет заведения. Она стоит в дверном проеме, когда мы возвращаемся к автомобилю Эрни.

— Дамы, — говорит он, — рад был познакомиться!

Он протягивает мне свою визитную карточку, на которой нет адреса, только номер телефона в машине.

Мы с Ребеккой стоим перед закусочной, наблюдая, как фальшивый хот-дог исчезает за горизонтом. Мы стоим довольно далеко друг от друга — не дотянуться.

— Она была слишком красная для натуральной, — поворачивается ко мне Ребекка. — Заметила?

21

Джейн

Ребекка смотрит в окно на ровное белое поле. Невозможно глаз оторвать.

— Думаешь, так выглядят небеса? — спрашивает Ребекка.

— Надеюсь, что нет, — отвечаю я. — Мне нравится, чтобы было побольше разноцветного.

Легко было бы обмануться и решить, что Великие соляные равнины засыпаны снегом, если бы на улице не стояла тридцатипятиградусная жара, а пыль от горячего ветра не обжигала мне лицо, как чье-то дыхание. Солт-Лейк-Сити — карлик в сравнении с величественной церковью мормонов, не то место, где я чувствую себя в своей тарелке.

На самом деле мне кажется, что я все глубже и глубже погружаюсь в эту чужую религию, в этот чужой климат, в эту чужую архитектуру. Одежда липнет к телу. Мне хочется получить письмо от Джоли и уйти.

Но почтальон — худой мужчина средних лет с обвисшими усами — настаивает на том, что никакого письма для Джейн Джонс у него нет. И для Ребекки Джонс тоже. Вообще для Джонсов писем нет.

— Пожалуйста, взгляните еще раз.

Когда я выхожу из здания, Ребекка сидит на ступеньках перед почтамтом. Я могу поклясться, что вижу, как парит асфальт.

— У нас неприятности, — сообщаю я, садясь рядом с дочерью. Рубашка Ребекки прилипла к спине, под мышками круги от пота. — От Джоли письма нет.

— Тогда давай ему позвоним.

Ей не понять, что означают для меня слова Джоли. Это не просто указания, я должна слышать его голос. И неважно, что он говорит, лишь бы говорил.

— Здесь два почтовых отделения. Попробуем спросить во втором.

Но и во втором отделении письма для нас нет. Мне хочется устроить скандал, однако этим делу не поможешь. Какое-то время я расхаживаю по вестибюлю почты, а потом выхожу на опаленный солнцем тротуар, где стоит и требовательно смотрит на меня Ребекка.