|
Потом она садится и тянется ко мне. Скользит руками вверх-вниз. Ее прикосновения легкие, как перышки, дразнящие. Я больше не могу сдерживаться, падаю на кровать, грубо хватаю ее и начинаю целовать. Ее губы вкуса мяты и меда. Однажды начав, остановиться я уже не в силах. Я набрасываюсь на ее рот, целуя до боли. Она отталкивает меня, чтобы передохнуть, и снова целует. Джейн прижимается ко мне, обхватывает мои бедра ногами. Я ее никогда не отпущу. Я выпиваю ее до дна, каждую клеточку, до которой могу дотронуться, и вижу, как ее спина выгибается от удовольствия. Мы становимся переплетением рук и ног. Я не сразу понимаю, что она двигается, опускаясь все ниже, пробегая пальцами по моему телу, как будто прокладывает шов на швейной машинке. Потом замирает, смотрит на меня и обхватывает мой пенис губами. Меня как будто обернули теплой губкой, она двигается вверх-вниз, и самое удивительное — я не чувствую ее зубов, только язык. Я пытаюсь дотянуться до нее, сделать что-то, чтобы она почувствовала себя так же волшебно, как и я сейчас, но достаю лишь до ее плеч. Я закрываю глаза, двигаю бедрами в такт ее движениям. Сейчас… Сейчас… Но я хочу большего. Задыхаясь, я тяну ее к себе за руки и тут вижу кольцо. Оно всегда там было, просто я его не замечал. Тонкое золотое колечко. Похоже, оно приросло к пальцу. Джейн следит за моим взглядом. — Выброшу его, — шепчет она, — мне плевать! Она скатывается с меня и срывает кольцо — оно кружится на прикроватной тумбочке. Она потирает палец, как будто пытается стереть воспоминания. Но на пальце остается тоненькая белая полоска незагорелой кожи. Этой же рукой она убирает волосы с лица. Этого я уже вынести не в силах и морщусь от боли — опять меня одолевают мысли. Она наклоняется и целует меня в грудь, а потом зарывается лицом в одеяло. — Я просто хочу быть твоей, — признается она. Я поворачиваюсь к ней лицом, и мы начинаем целоваться, вздыхая, касаться друг друга. На этот раз наши глаза открыты, потому что мы ничего не хотим пропустить. Я чувствую на бедрах ее руки, требовательно опускающие меня ниже. Она обхватывает меня ногами и впускает внутрь — вот тогда я понимаю, что означает чувствовать себя единым целым. Она, словно мягкая гортань, смыкается вокруг меня. Значит, вот что такое любовь. Значит, вот как складываются все кусочки мозаики. Кровь приливает к бедрам и пульсирует в такт. Ближе прижаться уже невозможно, но я все равно пытаюсь. Хочу раствориться без остатка, пронзить ее насквозь. Мы цепляемся друг за друга, наши тела так и пышут жаром. — 225 —
|