Собрание сочинений в 12 томах. Том 4

— Настырный ты мужик, Старшов, — вздохнул Анатолий. — Ну, куда тебя? Со мною сочувствующую молодежь агитировать? Так ведь насчет благодарности — это в одной бумажке. А в другой сказано: «момент разъясняет неправильно». Значит, нельзя тебе агитацию доверять.

— В какой другой? — опешил Старшов. — Что дали, то я и передал. Объяснение Затырина, приказ о благодарности.

— Всякое объяснение свою тень имеет, — Анатолий весело улыбнулся. — Умный-то ты умный, а кумекать не умеешь. Учись, пока швартовы не отданы.

На том они и расстались, однако на следующий день Железняков сам разыскал Леонида.

— Вот тебе мандат, адрес там указан. И вот тебе пакет от Дыбенко. Найдешь на линкоре Арбузова, передашь пакет в собственные руки и добьешься, чтоб Арбузов двинул вооруженный отряд к Таврическому дворцу не позднее третьего января.

— А если не добьюсь? — хмуро поинтересовался Леонид, пряча пакет за пазуху.

— Если не добьешься, Гарбуз тебя за борт выбросит. В лучшем случае.

— А в худшем?

— Хлопнет, — не задумываясь, сказал Анатолий.

И безмятежно улыбнулся.

5

Скупо освещенный линкор был молчалив и огромен, как айсберг. Даже когда окликнули с катера, который Старшов выбил с огромным трудом, долго размахивая мандатом, там ответили не сразу.

— Кто такие?

— Да тут какой-то. С мандатом от Дыбенко.

— На хрена?

— Давай, братишка, давай. Дело у него до Гарбуза.

— В шляпе дело?

— В бекеше. Военрук из бывших.

— Ладно, скажу Гарбузу. А там — как решит.

Катер успел пришвартоваться, пока вернулся вахтенный:

— Проходи, бекеша.

Леонид поднялся на борт. Трое матросов обступили его, изучающе разглядывая. В сумерках лиц было не разобрать, но Старшов уже не торопился. Дал поизучать себя, ожидая вопросов. Однако никаких вопросов не последовало, и он вынужден был напомнить:

— Мне к товарищу Арбузову.

— Товарищи в Смольном заседают. А здесь — граждане свободной республики. Сдай оружие.

Леонид молча протянул револьвер, вахтенный сунул его в карман бушлата, ни слова не сказав, загрохотал по палубе. Спустились по трапу, долго шли коридорами. Матросов встречалось много, но все расступались, равнодушно провожая взглядами. Наконец сопровождающий остановился, ткнул пальцем в закрытую дверь и неторопливо пошел назад. Старшов почему-то обождал, пока он не скрылся за поворотом, почему-то одернул и расправил бекешу и только после этого распахнул дверь.

В большом, с нависающим потолком кубрике народу оказалось немного: все умещались за столом. Вздрагивающий свет электрической лампочки с трудом пробивался сквозь густые слои махорочного дыма. Запомнив слова вахтенного, Леонид сказал: