|
- Что это вы строите? Михалыч задержал пилу, странно, боком глянул на Еленку. - Что строите, спрашиваю? - Постамент, - сказал он, снова начиная пилить. - Гроб на него поставят. - Гроб?… Какой гроб? Зачем? - Затем, что человек здесь работал. Здесь работал, здесь и последний путь должен… Хватаясь руками за железную стену рубки, Еленка медленно сползала на палубу. Михалыч бросился, подхватил, с тревогой глядя на ее белое, как молоко, лицо. - Ну, чего ты, чего, а?… Ах ты, господи… - Он?… - Да не он, не он, господи! Думал, знаешь ты… Федор Никифоров помер вчера. Враз помер - как лежал, так и вытянулся… Ну, вставай, вставай, чего сомлела? Еленка молча отстранила Михалыча, цепляясь за рубку, пошла к дверям. В дверях остановилась. - А я подумала… - Жив он покуда, - строго сказал Михалыч. Утром Еленка надела синее шерстяное платье. Сергей ничего не сказал, но, позавтракав, тоже переоделся и повязал галстук. После завтрака они долго мыкались по своему печально праздничному суденышку. Катер одиноко притулился у баржи: соседи с зарей ушли в рейсы. Еленка поминутно спрашивала: - Не пора? - К десяти велено. Она бесцельно слонялась по катеру. Спускалась в кубрик, вновь поднималась на палубу. Сергей молча курил на моторном люке. - Не пора?… - вздохнула Еленка. - Оркестра не слышно. - А будет оркестр-то? - Обещали. - Это хорошо, это по-человечески… - Еленка походила вдоль борта, удивилась. - А люди хоть бы что. Работают. - Да. - Сергей вздохнул. - А у нас - простои. - Как ты можешь так… - Только без слез, - поморщился Сергей. - Сама же заметила, что люди работают. А мы что, не люди? - Не знаю, кто мы, - помолчав, сказала Еленка. - Когда ты такое говоришь, то мне кажется: нет, не люди. Где-то вдали пропела труба, грохнул барабан. Еленка замолчала, подавшись вперед, вслушиваясь. Сергей прошел в рубку, завел двигатель, высунулся: - Отдай чалку!… "Семнадцатый", мелко подрагивая, пошел к пассажирской пристани… Скорбное шествие медленно приближалось. Играл оркестр, но звуки его то и дело перекрывались исступленными женскими криками. Впереди два мальчика несли крышку. Крышка была тяжелой, Вовка положил ее на плечи и шел вслепую, нащупывая ногами дорогу. Он не заметил поворота к пристани, и Пронин руками направил его в нужную сторону. Сергей взял у мальчишек крышку и прислонил ее к рубке. Четверо мужчин на полотенцах несли гроб. За гробом шли Паша и сестра покойного. Музыка смолкла. Провожающие и оркестранты устраивались на катере, негромко переговариваясь. — 88 —
|