|
Дружок, повизгивая, радостно тыкался в колени. Рыжий, злой как черт кот Васька лениво дремал на крыше, одним глазом наблюдая за собакой. - Вот дела, - растерянно протянул шкипер. - Лишку она вчера хватила, это точно. - Может, заявить куда? - Иван вскочил, прошелся. - Может, в реке искать? - Не дури, Иван, и голову не теряй, - строго сказал старик. - Заводи катер да сбегай к Василию: там она может быть. А нет… - Ясное дело, у Лиды она! - радостно крикнул Сергей. - И как это мы сразу не сообразили. Возвращались - затон уже работал. Первые катера требовательно сигналили, отваливая от причалов; грохотали цепи на подъемном кране - "Гансе", как его называли здесь; сиплыми, сорванными голосами костерили кого-то плотовщики. - Иван Трофимыч, за баржой давай! - крикнули из диспетчерской. - Под погрузку просят! - Погоди! Тридцать минут погоди!… Еленки на катере не было. Иван завел мотор, крикнул помощнику, чтоб отдал чалку. Сергей спрыгнул на затопленную баржу и тут увидал Еленку: она стояла на берегу, словно раздумывая, идти ли на катер. - Есть пропажа, капитан! Нашлась!… Иван выскочил из рубки, больно ударившись ногой о высокий комингс. Увидел, полез закуривать, смахнув со лба выступивший вдруг пот. - Где гуляла? - сердито спросил Сергей. Еленка незряче глянула, прошла мимо. Платье было измято, лицо осунулось, синие круги легли под глазами. Мужчины переглянулись. - Иди за нарядом, - устало сказал Иван. Спустился в кубрик. Еленка сидела в углу, сгорбившись, сунув ладони между колен. Глядела в пол, в одну точку, и Иван, как ни старался, не мог поймать ее взгляда. - Ты где была? Еленка не ответила, не шевельнулась. Иван потоптался, буркнул: - Ладно, завтрак готовь. Сейчас за баржой пойдем. Она подошла к печке, присела перед ней да так и застыла, словно забылась. - Мы, понимаешь, всю ночь с Сергеем бегали. - С Сергеем? - Тебя искали!… - Иван обрадовался, что она заговорила, заулыбался. - Весь берег обскакали, наорались до хрипоты. У стариков были. - Зачем? - Думали, у них ты. - Бегали зачем, спрашиваю? Не надо за мной бегать, не маленькая. Она говорила устало, равнодушно, словно не с ним, а с кем-то посторонним. Он больно почувствовал это, замолчал. Еленка медленно - щепочку за щепочкой - клала растопку. Много клала: больше, чем надо. - Ты это… не сердись, - тихо сказал он. - Нельзя так, понимаешь, не дети. Она подожгла растопку, прикрыла дверцу. - Не пойму: прощения просите, что ли? — 49 —
|