|
– Вот объясни мне, Фресне-Хуесне: как играть – так ты болен, а как лезть в каждую дырку – так здоровехонек? – сказал Кэллоуэй. – Это наше дело. – А если я выиграю? – спросил Шэй. – Что я получу? Кэллоуэй рассмеялся. – Этого не случится. – Птицу. – Я не отдам тебе Бэтмана… – Тогда я не отдам тебе пирожное. Воцарилось молчание. – Ладно, – сказал наконец Кэллоуэй. – Выиграешь – получишь птицу. Вот только выиграть у тебя не получится: мой слон переходит на клетку d3. Считай, тебе крышка. – Ферзь на h7, – ответил Шэй. – Шах и мат. – Что?! – завопил Кэллоуэй. Я внимательно изучил воображаемую шахматную доску: я прослеживал на ней все ходы. Ферзь Шэя свалился как снег на голову, ранее его заслонял конь. Деваться Кэллоуэю было некуда. В этот миг дверь открылась, и на ярус I вошли двое офицеров в бронежилетах и касках. Они приблизились к камере Кэллоуэя и вывели его на помост, предварительно пристегнув наручниками к металлическим перилам. Нет ничего хуже, чем обыск камеры. Ведь здесь, в тюрьме, у нас нет ничего, кроме скудных пожитков, и становится по-настоящему тошно, когда кто-то роется в наших вещах. Не говоря уже о том, что при обыске ты, скорее всего, лишишься самой лакомой своей заначки, будь то наркотики, индейский самогон, шоколад, кисти и краски или самопальный кипятильник из канцелярских скрепок (такой штуковиной можно греть растворимый кофе). Действовали они, вооружась фонариками и зеркальцами на длинных ручках, очень методично. Проверяли трещины в стенах, вентиляционные отверстия, канализацию. Выкручивали сухие дезодоранты, убеждаясь, что внутри ничего не спрятано. Трясли баночки с тальком: нет ли внутри посторонних предметов? Нюхали шампуни, открывали конверты и вынимали письма Срывали простыни м щупали под матрасами в поисках разрывов и разошедшихся швов. А тебе не оставалось ничего иного, кроме как смиренно наблюдать. Что творилось в камере Кэллоуэя, я не видел, но мог представить по его реакции. Он закатил глаза, когда в его одеяле искали выбившиеся нитки; стиснул зубы, когда с одного конверта отодрали марку, под которой оказалось пятнышко «винта». Но когда они взялись за книжную полку, Кэллоуэя передернуло. Я поискал взглядом бугорок на нагрудном кармане и, не найдя его, догадался, что малиновка сейчас спрятана где-то в камере. Один из офицеров вытащил «Противостояние». Пролистал, сорвал корешок, швырнул книгу о стену. – Что это?! – рявкнул он, имея в виду даже не птичку, отлетевшую на другой конец камеры, а голубые салфетки, рассыпавшиеся у его ног. — 37 —
|